Вот, и в ларьке, Марфа Лазаревна торговала рыбёшками хоть из под прилавка, но это называлось из под полы. Таким образом каждый имел свою дополнительную копеечку. Тогда слова, в общем обиходе – «маржа» – не было, но это означало, что если Марфа Лазаревна покупала рыбёшку за десять копеек, то конечно же… а как иначе – продавала за тридцать одну копеечку! – Одна копеечка сверх тридцати означало, что у Лазаревны точный учёт, и так показала калькуляция! – Не две же копейки сверх тридцати!
Часто рыбёшку эту покупали вскладчину. Одна рыбёшка на три мужика и три кружки пива. Выгодней!
Когда, пьющий пиво стучал купленной рыбёшкой, возле киоска, об приставленный специальный стол и сдирали с неё шкурку – было не страшно. – Где взял рыбу? – Вдруг спросит проверяющий любого ранга и любой инстанции…
– С собой принёс – ответит сдирающий с рыбёшки шкурку и чешую. И все дела.
Никому и в голову не приходило продать Марфу Лазаревну! Не продавали её и специальные проверяющие органы. А их было не мало! Проверяющий и официальный, и прикинувшийся официальным органом – получал свою копеечку, плюс выпивал бокал пива, и был таков. Не жизнь, а малина! И все друг друга называли по имени отчеству. Культура!
Поэтому и не цеплялись – «Где взял рыбку?» Все знали, что существует целая цепочка, где не положено знать – «Где взял?»! И эта цепочка помогала жить.
В самый зенит приятных воспоминаний, и главное в тот момент, когда Оглобля под наплывом дружественных чувств хотел передать Хромому бутылку с недопитым глотком пива, колобок Хромого вдруг превратился из багрово красного в бледно охристый. На этой охре неизменно выделялись по прежнему красным – прыщи и бородавки.
Как чёрт из табакерки возле хромого очутилась нежданно-негаданно представительница прекрасного слабого пола. Из всей её внешности чётче всего выделялась общая худоба и, так называемая, женская головка с очень внушительным горбатым носом и злыми на выкат глазками. (Глазки потому, что всё таки это женский пол!). Головка каким-то образом сантиметров на пятнадцать выдвинулась вперёд, и казалось, что живёт отдельно, а всё остальное осталось чуть позади. То ли так было задумано в самом начале, то ли то, что осталось позади за прожитую жизнь, отстало от головки, да уже и не суждено было… догнать! Поэтому вся фигура прекрасного пола состояла, как бы, из двух частей, что противоречило всякому здравому смыслу!