В таком случае, становится понятным и правильным отнесение «Жития…» в парижском каталоге к X веку, хотя современные исследователи и считали это ошибочным [3, XX]. Тогда, можно согласиться с мнением В. Г. Васильевского, что поход Игоря в 941 году не успел бы попасть в рассматриваемый манускрипт. Надо полагать, что событие, о котором рассказывает древний автор «Жития…», как о чуде, совпадает с походом на Константинополь Олега Вещего в 907 году.
Византийские источники не отразили нападение олеговой дружины, поскольку штурма Константинополя не было. В то же время, описание рейда имеется в древнерусской летописи по 907 году: «Іде Ѡлег (л) ъ на Грѣкы… и повоєва ѡколол города и много оуб>и̑иств>о створи Грѣко>м̑ и полаты многы разбиша а цр҃ькви пожьгоша а ıхъ же имѧху полонѧникы ѡвѣхъ посѣкаху другыӕ же мучаху иныӕ же растрѣлѧху а другыӕ въ море вметаша ина мн>о̑га зла творѧху Русь Грѣко» [6]. Если мы обратим внимание, то из Киева вышли ладьи и конница, однако в Византии присутствовали лишь морские суда: «поиде Ѡлегъ на конѣхъ и в корабльх… и заповѣда Ѡлегъ дань даӕти на ҂в҃ кораблии по в҃ı гривнѣ на чл҃вка а в корабли по м҃ мужь нѧшасѧ» [6]. Т. е. конный отряд не ходил к Константинополю, а выполнял лишь функцию сопровождения, защищая от кочевников основные силы при преодолении днепровских порогов, как к Черному морю, так и на обратном пути.
Вероятно, русы, не имея возможности атаковать Царьград, ибо «Грѣци замкоша Судъ а городъ затвориша» [6], грабили южно-понтийское побережье пока не был принят мирный план урегулирования. Об этом говорится в летописях, упоминая отправленных к императору послов от Олега и дальнейшее заключение договора: «Грѣци мир>а просити да бы не воєвалъ Грѣцькои земли Ѡлегъ же мало ѿступивъ ѿ города нача миръ творити съ ц>с̑рема Грѣцькыма съ Леѡномъ и съ Алексанро>м̑» [6]. Видимо, после подписания сторонами пакта поступил приказ отпустить пленников и прекратить разграбление местных жителей, что и нашло отражение в форме чуда, описанного в «Житие…».
Не случайно был выбран и объект для нападения. В начале X века Амастрида был крупный и богатый торговый центр. Как восклицал выше упомянутый Никита Пафлагон, «Амастра, око Пафлагонии и, лучше сказать – едва не всей вселенной…» [3, XXIII]. И как было отмечено выше, русы хорошо знали этот портовый центр торговли.