– Ну что, как обстоят дела? – спросил он споривших. – Порешили уже судьбы России или что-нибудь осталось еще под сомнением?
Поперечная складка – признак неудовольствия – появилась на лбу у Жоржа, прежде чем он мог сдержать свою досаду. Он не любил этого шутливого тона. Андрей, напротив, был очень доволен и объяснил Репину, в какой тупик загнал Россию его учёный друг.
Явились новые гости – Орест Пудовиков, литератор, со своей женой – и дали иное направление разговору. Но Андрей не принял в нем участия. Он присоединился к Зине и Тане.
– Помогите мне удержать ее с нами еще немного, – обратилась к нему Таня.
Теперь, когда Зина собиралась уходить, девушке пришло в голову, что ее спокойствие было результатом самообладания, а не покорности судьбе. Она упрекала себя за бессердечное отношение к горю Зины и искала возможность загладить свою вину, хотя и не знала, как это сделать.
– Разве вам пора уходить, Зина? – спросил Андрей. – Ведь еще очень рано.
– Мне еще нужно зайти в Басков переулок.
– Вы можете сделать это завтра утром. Посидите еще немного, – упрашивала Таня, взявши Зину за талию и ласкаясь к ней с грацией котёнка.
Зина засмеялась коротким тихим смехом, придававшим ей большую прелесть. Как можно было остаться! Она должна была ровно в половине одиннадцатого встретиться в Басковом переулке с тюремным сторожем, который приносил письма от политических заключённых, находящихся в одном из казематов.
– Нет, голубушка, – сказала она, целуя оживлённое личико Тани, просительно поднятое к ней, – я не могу отложить этого на завтра, иначе я сама бы посидела еще с вами. Я зайду в субботу днём, – прибавила она, – а теперь я должна бежать.
Она ушла, улыбнувшись им еще раз на прощание в дверях. Казалось, что ее присутствие приподнимало на более высокий уровень все окружающее. Вид мужественно переносимого глубокого личного горя настраивает души на более возвышенный тон. Таня и Андрей почувствовали себя сближенными общим чувством симпатии к Зине.
– Вы давно знакомы с Зинаидой Петровной? – спросил Андрей.
– Я в первый раз встретилась с нею, когда она убежала из тюрьмы. Но только с тех пор, как она поселилась в Петербурге, я хорошо с ней познакомилась и поняла, какая это женщина! – восторженно сказала Таня.
– Мне нельзя будет так часто видаться с вами, Татьяна Григорьевна. Но я пришёл сюда с надеждой, что уйду, если возможно, вашим другом, – сказал Андрей, доверчиво глядя ей в глаза. – Вы не обидитесь моей самоуверенностью?