– Да.
– Подойди.
Крючочница с опаской приблизилась.
– Сыну… передай… медальоны… листики на березе… шифр… Поняла? – произнес умирающий.
– Шифер на березе, чего тут непонятного?
– Передай, Толька за ними… – закончить ростовщик не смог. Правая его рука снова разогнулась, и он затих навсегда.
– Теперь точно Богу душу отдал, – перекрестился Кешка.
– Ну что встал как вкопанный? – закричала Фроська, уже успевшая разбить и обчистить все витрины. – Оглядись, что бы ещё прихватить.
Кешка, схватив венский стул, подбежал к киоту.
В каждом доме, где жили православные, имелась полка с иконами, которая называлась киотом.
– А ты у меня голова! – похвалила Кешку мать. – Оклады-то на иконах какие богатые. Дай-ка их сюда.
Забравшись на стул, Кешка стал подавать иконы, а Фроська – складывать в мешок.
– Ты там ещё пошуруй. За иконами часто самое ценное прячут, – велела мать.
Он послушался и действительно обнаружил в глубине киота нечто круглое на цепочке. Нажав на кнопку медальона, он открыл его и в свете неугасимой лампады, горевшей на киоте, увидел вложенную в него картинку, а на ней офицера, а за ним березу, на ветках которой желтели листочки.
«Медальон… листочки… шифер», – пронеслись в голове последние слова Чванова.
– Ну что там? – спросила Фроська.
– Вроде ничего, – соврал Кешка.
– Тогда слезай. Тикать отсюда пора.
Кешка спрыгнул со стула, незаметно для Фроськи сунув медальон в карман штанов.
– Всё, пошли, – сказала Фроська. – Не дай Бог кухарка с рынка вернется…
Кухарку Чванова, ту самую в аленьком платке, крючочники встретили по дороге сюда – остановившись возле Кузнечного рынка, она точила лясы с товаркой.
– Опять через парадный пойдем? – вопросил Кешка.
– Нет, через черный. Вдруг дворник на пост вернулся?
Черные лестницы имелись в каждом доходном доме – по их облупленным грязным ступенькам дворники поднимали в квартиры дрова и воду, а обратно уносили мусор и пищевые отходы. Также по черным лестницам ходила прислуга – лакеи, горничные, кухарки и обслуга – полотёры, трубочисты, прачки, разносчики.
На черной лестнице крючочники ни с кем не столкнулись, двор был пуст. Чтобы не попасться на глаза Прокопию, через подворотню не пошли. А поплутав между дровяными сараями, выбрались «сквозняками» (проходными дворами) на соседнюю Николаевскую улицу и по ней уже направились к Лиговскому каналу.