Образ, настолько непохожий на прежнюю студенческую Чарли, моментально уничтожил все старательно продуманные тактики сближения. Просидев два восхитительно живых дня молча в дальнем углу аудитории, Филипп ретировался досрочно, не в силах переварить произошедшие в его девочке перемены, не в силах удержать себя в рамках своего же протокола.
В ту зиму ей исполнилось тридцать три. В ту зиму она впервые за пятнадцать лет увидела своего Филиппа, вспомнила его голос, услышанный в школьном коридоре перед их знакомством, поймала себя на бесконтрольном повторении кадров из их короткой, банально оборвавшейся истории. В ту зиму задраенные насухо люки начали подтекать, обрекая хрупкий кораблик семейной жизни с лучезарным Пашкой на неминуемую гибель.
Продолжая пристально отслеживать научную деятельность Гордеевой Маргариты Дмитриевны, доцента подающей большие надежды в области расшифровки мозговой деятельности кафедры СПБГУ, доктор Осипов собирал архив всех релевантных публикаций. А в папке, обозначенной «!!!» в хронологическом порядке хранились работы несравненной Чарли.
Вторая встреча, вновь случайная для Риты и трепетно срежессированая для Филиппа, произошла год спустя.
– Посадка на рейс 2142 заканчивается через пять минут, просьба пассажиров срочно пройти к выходу 131. – гнусавый голос озвучил объявление дважды и, спустя пять минут, добавил:
– Осипов Филипп Николаевич, просим срочно пройти к выходу 131. Посадка на рейс 2142 закончена.
Тем временем Филипп, довольно поглядывая издали на растаявшую очередь у Выхода 131, спокойно допил обжигающий эспрессо и направился на посадку. Ничего не подозревающая Маргарита в ту самую минуту уже удачно разместилась на борту того же рейса, по соседству с пустым креслом, достала ноутбук, включила любимого Шопена и принялась корректировать статью своей коллеги. Они часто выручали друг друга, такая сложилась традиция на той самой замечательной кафедре. Но дружить Рита так и не научилась. Она с ее упертым взглядом на мир и занудством, не испытывала потребности в дружбе, тем более женской, с ее истериками и допинголизмом бытового характера. А после разрыва союза с безупречным Пашкой, когда дочке Дарье исполнилось восемь лет, вслед за той самой конференцией, на которую явился Филипп, Маргарита осталась один на один со своим призванием. Кроме работы и подрастающей дочурки, женщине был нужен только один невыносимый, несбыточный, необъяснимый человек.