Потеряв всякую надежду выбраться, несчастная горькими слезами орошала сладкий мёд и прощалась с жизнью.
– О господи! Бедненькая, как же ты так? – испуганно и сострадательно воскликнул над ней голос человеческой женщины. Нежные пальчики выловили ее, бережно подхватив в ладошку, сполоснули в кувшине с водой и, уложив на салфеточку, перенесли на диван.
– Маленькая моя, все будет хорошо, – заверила спасительница, усаживаясь рядом, – бедняжка, ты хотела кушать, а попала в такой ад. Едва не погибла. Жуть! Это я виновата, нельзя было оставлять мёд открытым. Ну ничего, мы с тобой пойдем в сад, там солнышко тебя обсушит, согреет, и ты снова сможешь летать. Ты такая славная муха, у тебя все будет замечательно. Непременно будет замечательно.
– О, святая покровительница мух! Славься! Вззи-ввззи-вви. Вз-жж-живи долго и счастливо, – кланялась ей Мушенька, молитвенно натирая лапками свою чернявую пучеглазую голову и косясь на прилаженную к стене театральную афишу, на которой святая была изображена в виде балерины, а надпись гласила:
Лебединое озеро
Балет в 2-х действиях
П.И. Чайковский
В главной партии
Анна Белолебедева
«Жзз-жжз, так она жжже балерина, а ззз-зовут ее Анной. Ишь как крылья вытянула и лапки подогнула, сразз-зу видно, что заслужжженая артистка», – еще больше восхитилась Муха.
На сем насекомая была пересажена в коробочку, выстланную шелком, и, как и было обещано, вынесена в сад.
Правда, трудно было назвать садом этот чудом уцелевший скромный оазис, зажатый между строительным забором и свалкой арматуры. Но там зеленела густая трава с одуванчиками и ромашками, и шатром раскинулась корявая дикая яблоня с совсем еще юными завязями. Со стороны стройки высовывалась ржавая труба, из которой непрерывной струйкой текла вода, образуя ручеек, бегущий через оазис и впадавший в люк на стороне свалки.
Анна Белолебедева по-балетному изящно уселась на стоявший под яблоней шаткий, занозистый ящик, положила коробочку с Мухой на колени, а в руки взяла книгу.
– Не переживай, моя дорогая мушечка. Все будет хорошо. За любыми тучами всегда есть пронзительно голубое, залитое бесконечным светом небо, – поведала она насекомой и угостила сладкой клубникой.
Ах, как хорошо было Мушеньке! Каждое мгновение одаривало ее покоем и силами. Она нежилась на шелке, окутанная летним зноем и свежестью ручейка, вдыхала запахи трав и клубники, погружала хоботок в ягодную мякоть и жмурилась от удовольствия. Так уютно, свободно и радостно. Эх, жить бы так всегда!