Часы, или 74 факта Факта - страница 5

Шрифт
Интервал


– А ты что не сказал?

– Ну, Евгений Александрович, давай сюда его! Не стесняйся.

Через пару секунд передо мной показался Женька-Евгений Александрович:

– Ром, бляха муха, просил же. Все, давай выходи только без этих твоих.

8.САМОГОН VS Remy Martin’s Loui 13 Grande Champagne Tres Vielle Agge Inconnu


Я вышел с этими своими банками, вернее с одной. И… Нет, даже не буду говорить, кого перед собою увидел. Даже с изменёнными именами и фамилиями. Скажу только, что это были люди, которых все видели только по телевизору. Они были очень, ну очень известными. Правда, одного из них, который занимался нефтью, в очках, потом посадили, а другой, который лысый и занимался тачками и телевидением, уехал в Англию. Царствие ему небесное.

Зато легко расскажу, что я там увидел на столе – крутейшие бутылки, в которых видимо был суперконьяк, огромные креветки (потом я узнал – это были лобстеры), огромные чаши с чёрной икрой, и ещё куча всякой вкуснятины, которую я видел вообще впервые.

Тот, что в очках и нефтью занимался, мне сразу не понравился. Высокомерный такой, вальяжный, и вид в очках у него был, как у Берии. Он так на меня посмотрел ещё свысока:

– Значит, одноклассники?

А тот, который лысый и тачками занимался, такой юркий, подвижный. Встал, руку протянул, поздоровался:

– Борис.

– Роман.

– Что-то запашок знакомый. Что там у тебя?

Я достал оставшуюся в живых банку самогона и протянул ему.

Он посмотрел внимательно на этикетку. Сравнил меня с фотографией, открыл банку, отхлебнул, и зажмурил задумчиво глаза. А этот, в очках, так ехидно улыбался, типа «ну-ну». Как будто ждал, что этот лысый сейчас отравится. Прям такое выражение и было, аж очки его запотели.

В общем, этот лысый начал суетится и звать секретаршу Женькину:

– Так, Лена, давай сюда, Евгений Александрович скажи, чтоб быстро, бегом в магазин и огурцов, лука, чёрного хлеба, кильки в томате, чеснока, груздей и это, сала не забудь, и селедки с картошкой. Женя, Рома помогите мне! Миша!

Он взял скатерть со стола с одной стороны, Женек и я – с другой, ловко свернул в кулёк остатки коньяка в бутылке вместе с недоеденными гигантскими креветками-лобстерами и тазиком чёрной икры и крикнул вдогонку секретарше Лене:

– И это все убирай! Подарок моих карачаево-черкесских избирателей.

А этот, в очках, такое лицо недовольное сделал, бубнить начал под нос и на французском скулить и выпендриваться: