– Они посла направили в Тишу, – так они сокращённо называли столицу. – Тот пришёл с вестью, что они хотят получить ущербных, как ты, мол знают, что вы опять рождаться стали. А наши ему отказали, – гордо заявил Сусик.
– Хорошо, – облегчённо выдохнула Рэл и, промазала топориком, отрубила курице только полбашки, но тут же исправила и голову кинул в кучку брака.
Удача сегодня точно была на стороне Рэл, так как уже к концу дня Сусика из стажёра перевели в официального работника, а значит, её отпустят. И чем быстрее она вернётся на работу, тем лучше. Тут, как оказалось, безопаснее всего, пока в стране нарастает напряжение.
Мирда равнодушно отнеслась к тому, что Рэл отправится в столицу одна, как и к новости о тархах и о бункере. До Нигги они ехали вместе, там женщина вышла, таща две клетчатые сумки, наполненные товаром, на точку. На дорогу дочери она оставила пакет крупных сочных яблок и в тайне надеялась, что больше её не увидит. Вернётся – дура, думала Мирда, считала, что за отпуск её отпрыск может подыскать работу в столице. – «Не зря ж я в отцы выбирала умного? Должна сообразить, хоть и образования нет, зато опыт работы есть», – подумала она на прощание сухо кивнув Рэли.
Так или иначе Мирда тянула своё бремя, лишая себя нормальной, полноценной, лучшей жизни, какая бы точно с ней случилось, если бы дитё оказалось нормальным. Женщина иррационально винила Рэл, что она лишила её возможности стать матерью ребёнка без отклонений. То, что вина первостепенная лежит на прививках на основе ББ, – её не волновало, она мыслила другими категориями и считала, что Рэл – её наказание. А как к наказанию ещё относиться? Как к горю, конечно. К Ахелу, которому сейчас было уже пятьдесят семь, она не чувствовала ничего. Но менять что-то не собиралась, рассчитывала, что, когда Рэл уйдёт из их семьи, то всё станет лучше.
Дорога для Рэли прошла быстро, но трудно: её укачивало с непривычки и ко всему мутило от волнения. В сумке лежало всё самое необходимое, вещи на смену – один комплект, два полотенца, мыльце и зубная щётка с тюбиком заканчивающейся пастой. На ней самой был добротный, новый, самое главное утеплённый, купленный матерью в стоковом магазине комбинезон, свитер тоже новый, горчичный, под горло. Ботинки дали ей большие, но на тёплый носок – в самый раз. Перешитое Мирдино пальто всё равно болталось в плечах, но с связанной Рэл шапкой и шарфом, в целом, смотрелось нормально. В автобусе сквозило из всех щелей, и сиденья жёсткие, обшитые кожзамом не добавляли тепла. До этого Рэл пару раз ездила в Ниггу и по старой памяти знала маршрут до Тиши, когда ей впервые надели браслеты. Ботинки ей всегда приходилось брать с свободным голенищем, на шнуровке, иначе те натирали ноги с браслетами. Зато все, кто ехали с ней, и не догадывались, что она ненормальная, с виду же обычная девушка, худая, бедная, но опрятная. Отпускные деньги Рэл припрятала во вшитый карман в трусах, своровать не своруют, а надурить могут. Девушка выглядела совсем мелкой, лет на тринадцать, даже не ясно со стороны девчонка или мальчишка.