Будущие молодожены проводили время в компании семьи и друзей Мэтью: на вечеринках в прибрежных особняках Коннектикута и Лонг-Айленда, на ужинах и концертах в Нью-Йорке и на летней вилле Мэйбриков в Гудзонской долине. Иногда к ним присоединялась Розалинда, увлеченная поиском будущего мужа. Они уезжали втроем, а когда Мэтью привозил их домой, Эстер никогда не приглашала его в дом. Возможно, это лишь добавляло ей привлекательности.
Но когда до свадьбы оставалось два дня, Эстер больше не могла держать оборону. Мэтью с родителями и младшей сестрой направлялся из Нью-Йорка в Нью-Хейвен, где жил брат миссис Мэйбрик, декан Йельского университета, со своей семьей. Миссис Мэйбрик предложила Мэтью заехать к нам на пару коктейлей, а потом забрать Эстер и Розалинду на барбекю, которое в честь какого-то события устраивал брат. Эстер была уверена, что миссис Мэйбрик специально это подстроила, чтобы наконец побывать у нас дома (то была далеко не первая ее попытка). Ей, видимо, хотелось посмотреть на нас в естественной среде обитания. Если бы Эстер саму не пригласили на барбекю, она даже была готова заподозрить, что никакой вечеринки в Нью-Хейвене и не планировалось.
Весь день мы готовились к визиту Мэйбриков, назначенному на четыре часа, помогая Эстер переставлять мебель в гостиной на первом этаже. Эта комната еще более походила на музей, чем остальные, – она была оформлена в довоенном стиле (и речь тут о Первой мировой). Как и большую часть дома, гостиную обставляла наша бабушка по отцовской линии. Приехав сюда молодой невестой, Белинда менять ничего не стала – ей не было дела до неживых материй вроде мебели и картин.
Мы переставляли туда-сюда стулья «истлейк» и два дивана – один с шелковой обивкой цвета шампань с цветочной вышивкой, другой – вельветовый, изумрудно-зеленый, с изогнутой спинкой. Мы передвигали столики со стеклянными лампами и изысканными фарфоровыми украшениями. На стенах висело несколько грозных портретов наших остролицых и угрюмых предков, а рядом с ними – антикварные винтовки Чэпел, но с ними мы ничего поделать не могли. Винтовки расстраивали Эстер: по ее словам, из-за них наш дом напоминал охотничью берлогу. Она говорила, что семейный дом Мэтью – таунхаус в Верхнем Ист-Сайде – был декорирован в элегантных сливочно-кремовых тонах, а на стенах висели картины с морскими пейзажами и парусниками.