– Кто же? Хочет навредить?
Он поколебался, но в итоге решил подкупить ее откровенностью.
– Григорий Распутин.
Вдовствующая императрица засмеялась, но без веселья.
– Как же, по-вашему, мой мальчик, безграмотный сибирский мужик может повредить семье моего сына, российского императора?
– Невозможно, чтобы он мог! – вскричал Феликс патетично. – Но, видит Бог, он пытается, и в сердцах самых неверных преуспевает. Я лично всегда думал об императоре и императрице, как о людях, находящихся под гнетом истории и судьбы. Я увидел их впервые ребенком и понял, что никогда не смогу развидеть над ними ореол божественного света!
Растроганная, она сжала его руку.
– Ваша преданность меня трогает.
Впоследствии Феликс объяснял матери свою решимость тем, что: "Куй железо пока горячо".
– Распутин играет религиозными чувствами императрицы и любовью императора к ней. Он обычный шарлатан. Он вмешивается в дела церкви, и православная церковь поднялась против него и оказалась бессильна. Из Царского села он распространяет свой яд, и Дума восстала против него, и тоже nihil. В конце концов, сколько не отсылай его император, он всегда возвращается, и каждый раз его сила все больше. Вы говорили о слухах обо мне, но… нет, я не могу повторять то, что говорят о нем. Как он позорит царскую семьи уже одним своим присутствием рядом с ними. Ведь как он их обманывает – как раз таки тем, что они и поверить не могут в то, что такое можно совершать и называть себя их другом!
– Твоей матери Распутин тоже не по вкусу, – заметила Минни прохладно. – Она писала мне. И как, по-твоему, член императорской фамилии должен отреагировать на такого человека?
– Его надо убрать из Царского села любыми средствами, если потребуется силой, но любой ценой защитить императора и Россию.
Мария Федоровна улыбнулась.
– Ничего не бойся, – сказала она Феликсу. – Я с вами.
На этом и порешили.
Для Юсуповых породниться с царской семьей было невиданной честью и новой вехой в истории рода. Раньше их предел составляла племянница Потемкина, екатерининского фаворита. Зинаида была на вершине блаженства и полагала даже, что не за горами окончательное и бесповоротное примирение с императорской четой. Юсуповы настояли на том, чтобы оплатить все увеселения, и не поскупились, отдав львиную долю своего годового капитала. Для изголодавшихся по балам дворян это было настоящее пиршество, ведь в нынешнее царствование двор был по сути распущен.