Столбняк длился не больше минуты. Игорь нащупал в кармане мокрых джинсов мобильник, вынул его и набрал номер отца.
– Папа, приезжай скорее! Тут такое… просто потрясно, как в кино… Да нет, долго объяснять… Это фантастика, поверь! Приезжай – не пожалеешь… Мы здесь с Настей, недалеко, в Заречном… точнее, сразу за селом, ждём!
* * *
Когда смерч понёс свою ужасную силу дальше, за реку, Карп Холяпин выбрался на луг из-под крутого берега на излучине Тёши, где скрывался от внезапно налетевшей бури вместе с детьми, Егоркой и Настёной. Смерч разметал свежескошенное сено, закрутил, унёс высоко в небо всё, что Карп накосил, а дети старательно сгребли в валки для просушки.
Обернувшись на деревню, где осталась жена с двумя младшенькими сыновьями-погодками, Карп не увидел крыши своей избы, да и родной деревни не узнал. Избы стояли чёрные, слепые – буря разметала соломенные крыши крестьянских изб, разрушила ветхие сараи, уцелели лишь прочные бревенчатые амбары. Вётлы, что росли за околицей, вырвало с корнем.
Ещё не осознав до конца случившегося, имея наперёд мысль о жене и мальчиках – живы ли? – Карп благодарил Бога за то, что невредимы остались Егорка и Настёна, самого Бог миловал, и уже думал о том, цела ли корова-кормилица, чем прокормить её, когда не будет доставать сена, и как устроить новую крышу да хлев.
И только спустя некоторое время осознал, что Настёна дёргает его за подол рубахи, а Егорка без устали повторяет:
– Тятя, глянь, чё там, навроде лёда, сверкает?
Отворотив взгляд от порушенной деревни, Карп наконец взглянул, куда указывал сын. Совсем близко на пологом спуске к реке, посреди скошенной травы, раскинулось холмом, покрытым сверху снегом и льдом, нечто невиданное в здешних местах, непонятное и потому страшное, чего до бури на лугу не было и в помине. Какая-то тварь, принесённая бурей, туша, которая не могла быть коровой или лошадью, так как была в длину гораздо более – никак не меньше девяти аршин.