Но абсолютно для всех было уже понятно, что это продлится недолго. Скоро я сдам экзамены, окончу одиннадцатый класс – и поступлю в институт, разумеется. Именно этого от меня ждали. «Ладка у нас – умная девчонка, – горячо заверял папа дядю и тётю, – скоро поступит… На экономиста ты хотела, да?» На самом деле, я не была уверена… Но так не хотелось разочаровывать родителей! Я не отличница, но хорошистка, и это козырь. Если мне удастся поступить в Москве, получить комнату в общежитии, это значительно облегчит ситуацию для моих родных. Плюс, я хотела ещё найти подработку на выходные – тоже когда поступлю. Отца сильно порадовали мои амбиции и моя самостоятельность, а вот мама уж слишком распереживалась. «Как? Ладочка, жить отдельно, ещё и в другом городе?» Она говорила это без слёз, но голосом дрожащим, предвещающим скорый плач, её руки не отрывались от груди. И как мы не заверяли её с папой в том, что мне уже восемнадцать (скоро будет) и что я со всем справлюсь – без толку. Однако время шло, близились экзамены. Скоро мой выпуск из школы. Было поздно что-либо переиначивать, и даже мама вскоре печально смирилась. Это было и радостно, и грустно одновременно. Я нередко задавалась вопросом: а действительно ли это то, чего я хочу?
Ладно, сейчас совсем не время погружаться в уныние и сожалеть о том, чего ещё даже не случилось. Я чищу зубы, наскоро умываю лицо холодной, однако ж не слишком, водой, после чего вытираю его махровым полотенцем и спешу к кухне. В коридоре никого, кроме одинокой меня, ибо все остальные, очевидно, уже собрались на завтрак.
И действительно: кухня оказалась забита родственниками. Я сразу ощутила на себе эту тошнотворную суету, только переступив порог. Макс помогал маме раскладывать тарелки и столовые приборы, пока тётя заканчивала хлопотать над плитой – кажется, жарился омлет, если судить по запаху, приятно щекотавшему ноздри. Чаще всего на завтрак у нас блюда из яиц, каша или бутерброды, сопровождаемые кофе или чёрным чаем. Дядя и отец зашли на кухню вместе, что-то оживлённо обсуждая между собой с серьёзным видом, будто бы они обговаривали вопросы, от которых зависела судьба целой Вселенной.
Мой живот вдруг резко что-то сдавило. Чьи-то руки. Опускаю глаза к отвлёкшему моё внимание объекту; губы сами собой растягиваются в непринуждённой улыбке.