и скрепил ей полы плаща. Мой взгляд все еще искал янтарных странников, хотя они уже пропали безвозвратно.
Рядом по-прежнему был лес, единственный старик, имеющий власть хранить свежесть юности. Какой уже десяток верст этот безмолвный попутчик готовил мне ночлег под пышными кронами ив, угощал дарами черники и калины, вдыхал волю неколебимой крепью дубов и горделивой заставой ясеней, трогал сердце хрупкостью берез и настораживал хитросплетением вязов? Как о многом он позволил поразмыслить в шуршании ходьбы и истоме привалов, свисте дуновений и шепоте капели? После блужданий по пустошам вересковых холмов я ненадолго обрел под зеленым покрывалом драгоценное уединение взамен одиночества, и, наверное, просто наслаждался его последними крупицами, падающими в незыблемую перемычку между грядущим и отжившим.
На дороге возникла повозка. Вернее, поначалу до меня донеслось лишь неторопливое постукивание ног скотинки, но не стоило выбиваться в прорицатели, чтобы разгадать за ним крестьянскую арбу. И в самом деле, не успел я глотнуть воды из походного меха4, как в трех шагах от меня остановилась на совесть сбитая телега, возничий которой приподнялся и приветливо махнул мне.
– В город, так, что ль? – полюбопытствовал крестьянин.
– Вы не ошиблись, – кивнул я.
– Залезай, топать-то притомился, видать, – радушно воззвал возница.
Неторопливо, но без промедления я забрался внутрь. Мне не составило бы труда продолжить пеший путь, но все же так я выигрывал время. Кроме того, простые люди не понимают вежливых отказов от выгодных, на их взгляд, предложений. Иногда они правы.
Быстро выяснилось, что в телеге мы не одни: в углу сидела девочка лет семи. Ее сельские пшеничные волосы и правильные черты лица дополнялись кривым шрамом на щеке. Я заметил между ней и возничим неуловимое сходство помимо родственного, но поначалу не смог его объяснить.
– Дочурка, – пояснил крестьянин, – Майди, звать. А я сам Амифон5 из земледельцев.
– Арфир-чтец к вашим услугам, – представился я.
– Чтец? Вон оно как, значить? Не часто чтецов-то у нас увидишь. Правда, был там у городских один. Вы, стало быть, заместо будете?
– Почему же вместо?
– Так скопытился. Уж полгодочка как.
– Отчего?
– А пес разберет. Поди, от серки. Там, говорят, хатами от нее мрут, – земледелец прищурился. – А коли от лекарей нету проку, в пору и за чтецом посылать.