Мне неизвестно, сравнивал ли кто-нибудь такой топологический объект как ленточное кольцо Мёбиуса с монадой, но я уверен, что они имеют одинаковую структуру и одинаковый принцип вращения-возвращения. Мона́да, согласно пифагорейцам, обозначала «божество», или «первое существо», «единицу», субстанцию. Можно предположить, что мир социожизни состоит из объектов, каждый из которых является монадой. Монада – начало бытия, материей которому служит другое, «неопределенная двоица», диада (Диог. Л. VIII 25). Почему речь идет именно о двоице (или диаде)? Потому что монада, облаченная в диаду своих модификаций, вращается воз-вращаясь, то есть она, пребывая в исходном состоянии, трансформируется в последующее состояние с тем, чтобы вернуться в исходное состояние. В результате вращения целостность монады оказывается воплощенной поочередно в двух своих модификациях, одна из которых (исходная) является естественной и лицевой, а другая – трансформированной или противоестественной изнанкой исходной модификации.
При этом возникает сложность с наименованием собственно монады, которая оказывается «одетой» в диаду своих модификаций. Монада не может иметь собственного имени, поэтому она именуется несобственными именами, заимствованными от наименований модификаций целостности монады. Преимущество в наименовании монады имеет имя, принадлежащее монаде в ее исходной (естественной) модификации, с которой все движение начинается и в которую движение возвращается.
Кольцо Мёбиуса – это топологический объект (монада), служащий моделью для остальных топологических объектов. Кольцо Мёбиуса, пребывая в исходном состоянии, трансформируется в последующее состояние с тем, чтобы вернуться в исходное состояние. В исходном состоянии кольца Мёбиуса его вывернутость наизнанку локальна, а два последующих выворачивания кольца наизнанку являются тотальными выворачиваниями наизнанку.
В своем тексте я обращаю внимание на такой феномен, как антиномия неслиянной нераздельности, эта антиномия осталась игнорируемой как современной постмодернистской философией, так и классической философией. «Принципиальное отличие антиномии от противоречия состоит в том, что тезис и антитезис в ней не предполагают синтеза через снятие и не стремятся к нему. Напротив – чем более напряженно противоречие между тезисом и антитезисом, чем ярче оно выражено, тем ближе истина. Справедливо и обратное: чем меньше напряженность противостояния тезиса и антитезиса, тем дальше от истины, синтез же есть уничтожение самой антиномии, а, значит, – максимальное удаление от истины. Единство в антиномии достигается не как «снятие», а как богочеловеческое "примирение"» (Лепахин В. В. Богословие иконы. Нераздельно и неслиянно: URL: https://www.portal-slovo.ru/art/35887.php). В богословии говорится о чуде неслиянной нераздельности в Иисусе божественной и человеческой природ и о том, что человеку не дано собственными силами познать тайну антиномии неслиянной нераздельности.