Мне вспомнился Тритос, с которого еще не сошла детская припухлость. Возможно, в следующем году его и выберут трибутом – он неплохо стреляет из лука, – но в этом году он даже не удосужился подать прошение об участии. Я постаралась ответить тактично:
– В этом году больше хлопот со сбором урожая, чем ожидалось. Его семье, наверное, потребовалась помощь.
«Помощь с урожаем» – обычное оправдание, подразумевающее, что небывалый урожай прокормит всю семью и поэтому не нужно отсылать никого из детей.
Стражник понял скрытое между слов, кивнул и не стал дальше расспрашивать.
– Я Китос, а это Палос, – представил он себя и соратника.
– Нам не положено брататься с трибутами, – отозвался Палос, но как-то вяло, без недовольства.
– Так это же соседка моего двоюродного брата. Считай, и моя соседка.
Он прошелся по мне взглядом, сверху донизу, но меня это не встревожило. В конце концов, я его тоже разглядывала.
– Выходит, ты был афинским трибутом и провел ночь в лабиринте? – спросила я.
Китос рассмеялся.
– Не слушай чушь, которую несут о нашем чудовище. – Он ткнул большим пальцем в сторону остальных трибутов, переставших наконец обсуждать сексуальные связи царицы и вернувшихся к разговорам о чудовище, с которым нам вскоре предстояло столкнуться.
– Значит, чудовища нет?
Китос посмотрел на Палоса.
– Думаю, есть, – пожал плечами тот. – С кухонь в лабиринт каждую ночь отправляют мясо и всякие разносолы. – Но… – Палос умолк.
– Но что?
– Чудовища давно никто не видел. Очень давно. Может, оно совсем одряхлело. А может, ему нет до нас дела.
Китос кивнул.
– Мы не должны тебе это говорить…
– Так не говори, – прервал его Палос, но снова лениво, не делая попыток заткнуть афинянина.
– Держись поближе ко входу в лабиринт, – продолжил Китос.
Я открыто смотрела в его точеное лицо. Чем больше он говорил, тем меньше напоминал мне Тритоса.
– Реальную опасность представляет не чудовище, а сам лабиринт. Потеряешься в нем – и тебя далеко не сразу найдут.
– Люди сходят там с ума, – вставил свое слово Палос.
– Почему ты мне все это рассказываешь?
Китос улыбнулся:
– Может, хочу тебя снова увидеть.
Мои губы растянулись в ответной улыбке, которая испарилась, стоило вспомнить о том, что Тесей собирается забрать нас всех назад, в Афины, где единственно возможная для меня работа – подливать вино пьяным мужчинам, а потом терпеть их прогорклое дыхание.