Кончики пальцев начало покалывать – это магия напоминала о себе. Всегда один быстрый жест – король, схватившись за сердце, упадет, и некому будет объявить о начале войны. Или нет, направить его кровь к груди, собрать в сгусток, чтобы тот перекрыл сосуды, и спустя время сердце, лишенное притока крови, остановилось.
– Это недопустимо, – решительно произнес Эйнар. – Вооруженный отряд будет добираться не меньше месяца. Придут холода, однако у армии нет достаточного оснащения, нет опыта войны на севере. Торлигур не упустит возможности и нападет вновь. И скоро жатва! Нельзя оставлять поля без рабочих рук. Война станет катастрофой для города.
Альдо кивнул, будто соглашался, но взгляд темных, почти черных глаз, сделался еще более жестким:
– Ваше мнение ценно, душа Амадо. Спасибо, что высказались, мы подумаем над этими словами. Вы можете быть свободны.
– Позвольте остаться, ваше Величество, – процедил Эйнар. – Орден сможет помочь силами и средствами, поэтому я бы хотел знать ваши замыслы не по слухам.
Альдо повел ладонью так, как хозяин отмахивается от надоевшего пса. Кончики пальцем уже горели, и Эйнар убрал руки под стол. Надо что-то делать, но появившаяся мысль казалась слишком смелой.
Жаркий раскаленный день сменился нежным прохладным вечером, укрывшим город светом, как золотая парча. Эйнар смотрел в окно, изредка кивая самому себе, а Эррано Ортега в нетерпении следил за ним, ожидая рассказа о встрече с королем и кионскими послами.
Он был вторым лидером. Стоило признать, что Эррано талантлив – и Орден, и церковь богатели, увеличились подвластные им территории, выросло количество служителей, они стали могущественнее других и сравнялись силами с королем. Ортеге было всего двадцать шесть, но опыта и хватки у него, казалось, как у старика, который работал десятилетиями. Одного лишь не понимал Эйнар – он не чувствовал в нем ни капли веры в Эйна.
Наконец, мысли выстроились в единую цепь, видение того, что необходимо сделать, стало более четким, и Эйнар поделился услышанным и своим замыслом. Вместо ответа Эррано прошелся по комнате, задержал руки на фортепиано, поднял крышку, легонько провел пальцами по клавишам, наполнив келью нестройными звуками.
– И это все? – Эйнар сдержал вздох.
Конечно, он знал, что Ортега печется не о городе – тот был настоящим дельцом, и только финансовые дела его волновали. Но поделиться страхом войны, необходимостью бороться против замыслов короля было больше не с кем, и душа надеялся хоть на толику понимания.