– Да так, – Иннокентий подмигнул ей, – наслышан.
Все, кроме них, уже ушли с балкона обратно в комнату.
– Моя прабабушка была немкой. Меня назвали в её честь.
– Здесь должна быть шутка про фашистов!
– Все фашисты – фетишисты!
Молодой человек рассмеялся.
– Почему?
– Потому! Ты их форму видел?
Обмен шутками плавно перетёк к предложению не оставаться на второе отделение, а пойти прогуляться, а предложение прогуляться – в прекрасную идею заехать домой к Лизе. В автобусе она так сладко задремала на плече у Иннокентия, что чуть не пропустила нужную остановку.
– Пойдём через тот двор, – сказала Лиза, когда они всё-таки вышли в правильном месте, – я наберу одуванчиков.
Пьяные, хохочущие над очередной шуткой про фашистов, с пышным букетом жёлтых цветов, они ввалились в коммунальную квартиру на первом этаже. Лиза робким жестом пригласила Иннокентия в свою комнату – маленькую, тёмную, необжитую. У одной стены стояла кровать, а у другой – этюдник, планшеты, подрамники и клетка с толстой белой морской свинкой.
– Эта комната досталась мне в наследство от той самой прабабушки, я сюда недавно въехала. А свинозавра зовут Вольдемар, можно просто Вова.