***
Октябрь 1920 года
Берлин
Единственным человеком, искренне радовавшимся позорному возвращению Курта в фатерланд, была его мать, фрау Ангелика. Герр Фельзенмайер, выслушав историю сына, побагровел и, запершись в кабинете, не выходил оттуда до утра. Курт с матерью не спали всю ночь в ожидании выстрела.
Когда за окном начало светать и вдалеке стали проступать призрачные очертания шпиля Мариенкирхе>54, фрау Ангелика робко постучала в кабинет: – Ульрих, доброе утро! Открой, пожалуйста, я принесла тебе кофе.
– Я не запираюсь от семьи, – раздался голос. – Подай кофе и позови Курта.
Некоторое время отец пил молча, наконец, поставив чашку, он взглянул на сына:
– Я рад, Куртхен, что ты вернулся живой. К сожалению, немногие понимают, что сегодняшняя Россия – это не Франция и не Англия, где разведчик только и делает, что ходит по ресторанам. Мы переживаем трудные времена. Полковника Николаи, который принимал тебя на службу>55, сменил его заместитель майор Фридрих Гемпп>56, я с ним немного знаком. Думаю, что сумею уладить этот вопрос. Расскажи мне всё ещё раз.
Стараясь не упустить ни малейшей детали, Курт подробно рассказал отцу о своем провале.
– Тебе не надо было связываться с уголовниками, – с досадой покачал головой отец. – Ты полагаешь, что прокололся на фотографии?
Курт молча кивнул.
– Ох уж это наша немецкая сентиментальность, – вздохнул герр Ульрих, – она когда-нибудь нас погубит. А ты не думал, что это был обычный вор, который, оставшись один в комнате, стал просто везде шарить в поисках денег? Ну да ладно, сейчас это не имеет значения. Когда пойдём к Гемппу, про фотографию лучше не упоминать.
Утром, когда они направились к набережной Тирпиц>57, Курт заметил, что отец волнуется. Он всю дорогу вытирал со лба испарину и, проходя мимо канала Ландвер, выбросил в мутные воды Шпрее потухшую сигару, чего раньше никогда себе не позволял.
Герр Ульрих, озабоченно качнув головой, сделал сыну знак подождать и, толкнув высокую оббитую чёрной кожей дверь, вошёл в кабинет. Время тянулось бесконечно долго, наконец, слегка скрипнув, створка приоткрылась, и когда отец с лёгкой улыбкой энергичным взмахом руки пригласил его войти, Курт сразу понял, что всё уладилось. Войдя, он представился и застыл, внимательно разглядывая сидевшего за широким столом человека в хорошо сшитом сером костюме.