Радостная весть о возвращении Григория домой с молниеносной быстротой облетела деревню, и все жители от мала до велика поспешили в дом Орловых. В саду под сенью цветущих яблонь и вишен поставили несколько столов и деревянных лавок. Каждый, кто приходил к Орловым, считал своим долгом что-нибудь принести к столу. Даже дед Евсей расщедрился и принес две бутылки самогонки, которые он припрятал от жены. Счастливая Клавдия Ивановна не могла налюбоваться своим сыном, стоявшим в окружении деревенских женщин, которые, толкая и перебивая друг друга, наседали на Григория, пытаясь узнать, не встречал ли он на фронте их мужей и сыновей. Маша смущенно стояла в стороне и так же, как и Клавдия Ивановна, не могла оторвать взгляд от Григория. Однако не только Григорий пользовался всеобщим вниманием, но и она, Маша Прохорова. Женщины – кто тайком, а кто и с каким-то вызовом – смотрели на Машу, а некоторые даже показывали на нее пальцами и шепотом переговаривались между собой. Маша чувствовала на себе их осуждающие взгляды и не могла понять, почему эти люди, совсем не знавшие ее, так быстро вынесли ей обвинительный приговор. Мария Петровна Светлова пришла, когда все уже сидели за столом и первая рюмка – «За тех, кто погиб, защищая свою родину и свой народ» – была уже выпита. Она подошла к столу, прижала руки к груди и до боли прикусила губу, пытаясь сдержать рыдания, которые, точно железный обруч, сдавили ей горло. Григорий быстро встал и подошел к Марии Петровне.
– Гришенька, родной… – Мария Петровна разрыдалась.
Громкие голоса резко оборвались, и люди молчаливыми взорами смотрели, как Мария Петровна, уткнувшись в плечо Григория, плакала, вздрагивая всем телом.
– Мария, подружка, – Клавдия Ивановна решительно встала. – У меня сегодня такая радость… Сын вернулся, а ты, похоже, решила утопить его в море своих слез. Да разве мало мы с тобой пролили их, чтобы еще и сегодня, в такой счастливый день, дать им волю. Хватит слез, улыбнись и выпей с нами за победу, за сына моего и за тех, кто еще обязательно вернется. Мария, ты слышишь меня, обязательно вернется!
Мария Петровна смахнула слезы и встряхнула головой.
– Простите меня, люди добрые… Не сдержалась я. Все вдруг разом нахлынуло, набежало… Права ты, Клавдия, мы должны выпить за тех, кто еще не вернулся, но обязательно вернется. Бабоньки, за наших родных и любимых, за наших детей и мужей!