Так, значит…
Я немного сбавил темп – а потом развернулся на сто восемьдесят и ринулся навстречу бандиту. Тот перестроиться и встретить меня не успел – я ударил с проносом, не может быть, чтобы пару ребер не сломал, может, и легкое проткнуто. Еще один клиент «Скорой»…
Почему я так жестко? А я их ненавижу. Мразь бандитская, лимита, чушки – почувствовали слабость, и вылезли из своих подвалов. Работать не хотят – а вот жить хотят красиво и за чужой счет. В армию тоже не идут. Так что – на инвалидность их самое то. Их ломать надо, пока они по-настоящему не обнаглели.
Побежал дальше. За мной никто уже не гнался, я побежал в жилые кварталы.
…
Больше там оставаться было нельзя, контакт был сорван, и меня теперь могли искать по всему левому берегу. Я вывернул куртку – она у меня была двухсторонняя, с другой стороны черная болонь. Уходил неожиданно – сел на речной трамвайчик, потом – пересел на другой. Так и ушел.
Самое удивительное, что хлеб и кефир остались при мне. С ними я и притопал под вечер в гостиницу МВД, внеся разнообразие в скромное меню тамошней столовки. Это раньше, говорят, балык не балык – а теперь и кефир за роскошь считается. Дожились.
Все всё сделали, один я обломался. Бобров с Серегой забрали дело, Дамир – самый хозяйственный из нас – отметил командировочные, заселился, забил номера, и даже ужин организовал. Дело было при нас, но обсуждать его в помещении – дураков нема. Не знаю, как у киевских коллег с аппаратурой – а у нас в Москве все прослушивается. Поэтому – вышли на свежий воздух, покурить типа.
– Дело – п…ц, – сказал Бобров, самый опытный и много повидавший опер. – Представляешь, огнестрел, – а они даже баллистику30 не назначают.
– Ну, если сверху поступила команда дело закрыть, – примирительно сказал я – зачем ж… рвать? Закрыли да в архив сдали, все дела. Упрощенчество, опять же.
– Это не упрощенчество. Это лодырство, хрен знает какое…
– Посвети…
Я пролистывал дело. Папка была тощей – постановление о возбуждении, протокол осмотра, фототаблица31. Поработали, конечно, ахово – ни одной экспертизы в деле, кроме судебно-психиатрической. Ни одного протокола допроса. Сразу идет обвинительное заключение, дальше уже результаты судебно-психиатрической. Шизофрения, подозрение на белую горячку. Чего и следовало ожидать.