– Оказия, извиняюсь… Сам-то бы я не догадался.
– Ты постоянно торопишься, Веля… – потрясла она перед его носом непонятно откуда взятым одуванчиком.
В коридоре Иванежик сняла верхнюю часть своего жёлтого платья. Сплетение изящных портупей, которое чисто символически соединяло ту с нижней, упало госпоже на ноги. И она, смакуя момент таскать на себе только льняную рубашку, скрылась в комнатах.
Маркос окончательно убедился, что не находится в поле её зрения и вместе со стулом "подъехал" к Уилфреду:
– Веля, забери её отсюда! Она меня затыкала уже этими кнопочками-заклёпочками… Умываться заставила… Опять!
– А "легенду" твою она слышала?
– Ага.
– Поверила?..
Тут же из коридора послышался наставляющий голос:
– Веля, нэстан называется, к тебе беженец из иного суперкластера попал! 15 лет в бегах…
– 15 лет, извиняюсь?! Это что-то новое.
– [шёпотом] Ну, не год же, Веля!
– …А ты даже грамотный приём не оказал!
– Зря вы так! – с открытой душой вступился Маркос – Он меня очень неплохо встретил ночью. С ножом в руках!
Уилфред посчитал необходимым объяснить:
– Оказия, извиняюсь… Меня замучила очередная бессонница и я, извиняюсь, решил сделать себе бутербродов. И забыл убрать нож, когда он заявился.
– Не знала, что ты прибегаешь к таким архаичным методам… Бороться с бессонницей перееданием, Веля.
– Оказия, извиняюсь, Фоатьэлька, я не заканчивал ни одного института, откуда мне знать, какие методы, извиняюсь, архаичны, а какие – нет?
Иванежик покачала головой и вышла в коридор, откуда позвала:
– Веля, поможешь стол для чая накрыть?
– Конечно-конечно, иду.
Его остановил Маркос. Уилфред угадал его мысли по беспомощным щенячьим глазам:
– Не волнуйся, сегодня, извиняюсь, первый и последний вечер, когда ты её видишь. Введу в курс дела позже.
Маркос пытался остыть, но уж очень туго сдавливал его шею красный бантик. Он наблюдал за тем, как двое курсировали из кухни в зал (и обратно), принося всё необходимое для успешного чаепития. Моменты, когда они находились друг рядом с другом, непорядочно четко фотографировались в памяти Маркоса и приводили его в состояние вопиющего социального ужаса. Мариж Иванежик была на две головы выше Уилфреда, и чтобы им как-либо взаимодействовать друг с другом, либо ему приходилось вставать на цыпочки, либо ей – сгибаться в три погибели. И как же хорошо, что Маркос не знал ещё одного спорного факта: Иванежик была старше Уилфреда на десяток лет – ей было 75.