Цезарь вздохнул. Испания оказалась настоящей кладовой несметных богатств, которую не хотелось покидать, но какая-то его часть понимала, что он больше не должен терять здесь время. Жизнь слишком ценна и коротка, чтобы бездарно ее тратить.
В комнате было тепло от жара тел собравшихся людей. На невысоких столах разложили карты новых рудников. Юлий слышал спор Рения и Брута, гулкое похохатывание Домиция. Молчал только великан Цирон. Все просто коротали время, ожидая, когда к ним присоединится Цезарь. Хорошие люди… Каждый сражался с ним против врагов, был рядом в печали, и временами Юлий думал о том, что с ними можно пройти весь мир. Они заслуживали лучшей доли, чем ссылка в Испанию, и Цезарь с болью видел, с каким искренним сочувствием они смотрят ему в глаза. Он считал, что сам достоин только презрения за то, что привел их сюда и загрузил черной работой.
Будь жива Корнелия, он взял бы ее с собой в Испанию. Можно было начать все заново, вдали от интриг Рима…
Юлий повесил голову; его лица коснулся вечерний ветерок. Бывали дни, когда он вообще не вспоминал о старой боли. Потом чувство вины всплывало, и сны становились кошмарными, словно в наказание за допущенную ошибку.
– Цезарь! У дверей стоит стражник, он спрашивает тебя, – произнес Брут, коснувшись его плеча.
Юлий кивнул и повернулся к людям, собравшимся у столов, отыскивая глазами стражника.
Легионер нервничал, посматривая на присутствующих. Очевидно, он их побаивался.
– Что случилось? – спросил Юлий.
Встретив взгляд командира, солдат сглотнул. Холодные глаза на жестком худом лице Цезаря смотрели недобро, и легионер заговорил, слегка заикаясь:
– У ворот молодой испанец, легат. Говорит, что вы его ищете.
Разговоры в комнате стихли, и стражник почувствовал, что ему хочется оказаться подальше от этих пристальных взглядов.
– Ты проверил, при нем нет оружия? – спросил Юлий.
– Проверил, легат.
– Тогда пропусти его ко мне. Я хочу поговорить с человеком, который причинил нам столько неприятностей.
Стоя у дверей, Юлий ждал, пока не появился испанец. Одежда была явно мала для его угловатого костлявого тела, а по лицу Цезарь видел, что молодой человек только переступает черту, отделяющую юношу от мужчины. Вместе с тем он отметил волевой подбородок и открытый взгляд.
Их глаза встретились.
– Как твое имя, парень? – спросил Юлий.