– Ты, должно быть, с дуба рухнула, милочка, – отрезала Юнис.
Можно подумать, мы на ее «кимоно» покусились.
– И впрямь, с дуба рухнула, – поддакнула Оливия-Энн.
– Это шесть часов езды, – продолжала Юнис, – а ты, коли подумала, что я позволю этому недомерку сесть за руль моего почти новехонького «шевроле» образца тридцать четвертого года и съездить хотя бы до нужника и обратно, в самом деле с дуба рухнула.
Немудрено, что после такой тирады Мардж расплакалась.
– Успокойся, родная, – говорю ей, – в свое время мне довелось и «кадиллаками» править.
– Ох, батюшки мои, – фыркнула Юнис.
– Ага, – подтвердил я.
– Да если ему в этой жизни довелось править чем-нибудь, кроме сохи, то я сожру десяток сусликов, зажаренных в скипидаре! – взвилась Юнис.
– Я не позволю вам так обращаться с моим мужем, – вступилась Мардж. – Ты бредишь, тетушка! С чего ты взяла, что я подобрала какого-то проходимца из проходного двора?
– Правда глаза колет, – фыркнула Юнис.
– И нечего перед нами дурочку ломать! – заверещала Оливия-Энн таким голосом, что я даже подумал, будто это не тетка блажит, а осел в соседнем дворе зазывает ослицу на случку.
– Знаешь ли, мы не вчера на свет родились, – затарахтела Юнис.
На что Мардж им отвечает:
– Да как вы не понимаете: я обручена с этим человеком, пока смерть не разлучит нас, три с половиной месяца назад, по закону, и соединил нас не кто-нибудь, а уполномоченный мировой судья. Кто угодно это подтвердит. А вдобавок, тетушка Юнис, мой муж не раб, он белый человек, и ему стукнуло шестнадцать. Более того, Джордж Фар Сильвестер не одобрит, что его отца третируют этаким манером.
Джордж Фар Сильвестер – имя нашего будущего наследника. Неслабо, да? Только вот с учетом всего, что происходит, мне сейчас не до этого.
– Но как у девчонки может быть ребенок от девчонки? – вопрошает Оливия-Энн, чтобы еще сильней уязвить мое мужское достоинство. – Это что-то новенькое.
– Ладно, хватит, – отрезала Юнис. – Про кино в Финиксе забудь.
– Так ведь там Джуди Гарленд[5] играет, – всхлипнула Мардж.
– Не переживай, родная, – говорю ей, – я определенно видел эту картину в Мобиле лет десять назад.
– Врет и не краснеет! – вскинулась Оливия-Энн. – Мерзавец. Десять лет назад Джуди еще в кино не снималась.
За свои пятьдесят два года Оливия-Энн не посмотрела ни единой кинокартины (она нипочем не признается, сколько ей лет, однако я навел справки в Монтгомери