Дверь плотно закрыта, но увидеть, что там происходит, можно через выпиленный для беспрепятственного проникновения кошки уголок. Сквозь него на пол падает волнующийся тускло-оранжевый свет. Чтобы заглянуть в кухню, нужно лечь на холодный пол.
От увиденного дрожь пробегает по телу. Там бабушка, она колдует… Сидит на низкой табуретке, а перед ней ее золотая чаша. Седые косы распущены, спина сгорблена, руки со скрюченными коричневыми пальцами в перстнях дрожат над водой…
Бабушка шепчет заклинания, надсадно вздыхает и хрипловато стонет.
У ее ног стоит завязанный веревкой мешок, с тем самым старым барахлом, кажущийся здесь совершенно неуместным…
Я не чувствую ледяного пола – я чувствую ледяной ужас. Цепенею, когда бабушка медленно поворачивает голову и делает мне знак рукой: иди сюда! Источник света – керосиновая лампа – за ее головой, поэтому лица не различить. Я понимаю, что не могу подняться с пола – тело не слушается, я будто тяжелобольная… Хочу произнести слова извинения, хочу заплакать – не могу, губы будто каменные!
Какая-то сила поднимает меня и ставит на ноги. Деревянными пальцами ощупываю ручку двери, деревянной рукой тяну на себя и на деревянных ногах иду к бабушке. А она будто снова забыла про меня. Руки с костлявыми сморщенными пальцами Бабы-яги застыли над светящейся в полутьме водой, глаза, которые теперь можно рассмотреть, неподвижны и будто бы не живы. Мое сердце колотится все сильнее, я дрожащим голосом бормочу извинения, но бабушка подает мне знак: молчи!
Минуты тянутся бесконечно.
Наконец она оборачивается ко мне, и ее глаза оживают. Некоторое время молча смотрит на меня, а потом хрипло говорит:
– Лёлушка, сердце мое… пойди оденься. И приходи ко мне. Что покажу тебе!
Что покажет? Любопытство побеждает страх. Я бегу к себе, надеваю домашнюю кофту и недавно сшитую по-цыгански длинную юбку. Бабушка дает мне в руку веревку, которой завязан мешок, сильным движением поверх моих пальцев заставляет сжать руку, шепчет чуть слышно:
– На дар, Лёлушка, поды́кх пани́ (не бойся, посмотри в воду)… Держи мешок, не роняй!
Я смотрю в заколдованную воду, но не вижу ничего особенного. Обыкновенная прозрачная, чуть дрожащая вода. Вот над ней возникает бабушкина рука. Ладонь опускается на поверхность воды и брызжет мне в лицо. Я вздрагиваю и зажмуриваюсь. Но глаза открываются сами собой, вода оказывается неожиданно приятной. Я вижу все будто более ясно и четко. Особенно интересно смотреть в воду.