Как положено в такой ситуации, я оставила недоеденную кашу и поспешила за монашкой.
Не особо-то и хотелось доедать эту склизкую гадость.
Вместо наказания меня отвели прямиком в кабинет матери-настоятельницы. Что же случилось? Неужели меня уже раскрыли? Или какие-то новости от родителей? Может, меня заберут обратно? Хотя вряд ли.
Матушка Ригна сидит за высоким столом. Подозреваю, с обратной стороны под ее стулом ступенька, специально, чтобы она возвышалась над посетителями. На столе стопки бумаг, новомодные перьевые ручки в витом металлическом стакане и шкатулка. Последняя слегка выбивается из общего ряда вещей и выглядит знакомо.
Я устраиваюсь на шаткой табуретке и оказываюсь в положении букашки под микроскопом. Психологическое давление, уровень – дошкольник. Плавали, знаем. Выпрямив спину, я преданно уставилась на настоятельницу, поедая ее глазами. Нужно ведь женщине эго почесать.
– С днем рождения, дорогая! – приторно улыбнулась матушка.
Я и забыла. Точно, в начале весны у принцессы день рождения. И каждый раз ей приходит письмо от родителей. Один раз в год. Трогательно даже. Если бы не было так обидно.
И похожая шкатулка каждый день рождения принцессы стоит на столе настоятельницы, но содержимого я так ни разу и не видела.
– Вот, тебе прислали родители…
Она передает через стол конверт. Печать надломана, но я и не тешила себя надеждой на приватность. Понятно, что вся почта проверяется, будь она даже от короля.
Обычно Катраона благодарит и срывается с места, чтобы побыстрее прочитать полстраницы, исписанной мелким, каллиграфическим почерком. Я его пробегала взглядом вместе с ней, сильно подозревая, что писал секретарь, а его величество просто поставил подпись, и скучала в ожидании более интересного занятия во сне. Книги новой, например.
Но в этот раз мне очень даже интересно, что в письме. Речь уже не идет о странном и подробном сне. Это моя новая жизнь, а значит, и относиться теперь к происходящему я должна соответствующе. Кроме меня о моем будущем тут, похоже, никто не подумает.
Главное, что это за шкатулка? В другие разы, когда я посещала кабинет настоятельницы в течение остального года, никаких шкатулок на столе не было, так что это не украшение и не пресс-папье.
Я открываю уже распечатанный конверт и вчитываюсь в убористые строчки.