– Где бы мне успеть! Но ваш вариант не подходит категорически, – попыталась объясниться юная магичка, но отец уже вернул кровать на пол и ревизировал сундук, сбросив с него безвинные юбки. К его возрастающей злости, внутри тоже никого не обнаружилось.
«Наверняка подлец прячется рядом!» – отстучал адреналин в его ушах.
Маг покинул комнату и в ярости зашагал по коридору от двери к двери. Жалобно хрустя, они распахивались без его прикосновений – даже те, что были заперты.
Часть комнат пустовала, в другой части не выискалось никого, кого удалось хотя бы с натяжкой заподозрить в покушении на честь его малютки. На мага взирали перепуганные старушки – мудрая владелица дома сдавала комнаты только женщинам во избежание неловких ситуаций, а семьи здесь едва бы разместились.
Лея выбежала следом.
– Отец, вы сами роняете наше имя! – со внезапной сталью в голосе выкрикнула она, замерев у своего порога.
Гость, разочарованно проверивший последнюю из пяти дверей, вихрем обернулся к ней.
– Беспокоишься о моем имени? Одумалась?
– Я ничем его не очернила, – с вызовом продолжила гордая Лея.
– Я позабочусь, чтобы ты и не мечтала об этом! – внезапно заявил маг и двинулся обратно к дочери.
Он поднял правую руку, что-то скоро пропел, заставляя воздух искриться между ними, и тотчас же умолк. Из-за открытых дверей позади него со смесью ужаса и любопытства выглянули две соседки.
Лея не вдруг осознала происшедшее – но завела руку за спину, прощупала юбку и стала бледнеть очень стремительно.
– Это что? – прошептала она, не веря собственным пальцам. – Хвост?..
– Отличный экземпляр, с кисточкой! – подтвердил маг, довольный своею работой. – Теперь ты постыдишься заводить мужей! Времени на глупости не останется – долго тебе учиться, чтобы снять мои чары. Вернешься домой – я уберу его во мгновение.
С этим ультиматумом он слетел по лестнице и вырвался из тесного гостевого дома на заснеженную Кленовую улицу, пугая и задевая прохожих полами плаща.
Лея замерла ледяною статуей. Две пары глаз продолжали смотреть на нее, любопытство сменилось искренним переживанием за приятную молодую леди, вселившуюся к ним три дня назад.
Принимать соболезнования она еще не была готова.
– Прошу прощения за поведение моего отца, – почти без дрожи произнесла юная леди. – Он огорчен, что я не согласовала с ним свой переезд.