Глава 3. Аптекарь и белый кот
В Итирсисе: 13 февраля, понедельник
Комната со всей утварью до самых занавесок намертво пропиталась резким запахом всевозможных трав. Даже белый кот давно уже отдавал полынью, но Кинри долгие годы этого не замечал. Он родился в аптекарском доме, рос и мужал здесь все свои неполные двадцать лет. Страсть к сушеным корешкам передалась ему от отца, а тому – еще от его отца. Преемственность эта терялась в веках.
Возможно, кот знал еще основателя славной династии травников, потому что никто не помнил времени, когда белого кота не было бы в доме.
Такова семейная легенда. Может быть, коты на самом деле разные и у них тоже сложилось родовое предназначение – жить при аптеке. И всегда кота (котов?) звали Тысячелистник Обыкновенный.
– Что скажешь, хватит шалфея или не жалеть? – советовался по привычке Кинри, отмеряя сухие листья кипящему горшочку. Конструкция грелась в небольшой настольной треноге над масляной лампой.
Кот, по старинной традиции сидящий рядом прямо на столе, оторвал взгляд от варева и внимательно посмотрел в глаза вопрошавшему.
– Нет в тебе, брат, моего духа авантюризма, – смутился аптекарь, отводя взор. – Ладно, уговорил. Коли сказано три ложки – положу ровнехонько три, а никак не три с четвертью.
Порой юноша позволял себе мысленно звать кота коротким «Тыся», но его авантюризма также недоставало на повторение вслух этой дерзости. Тысячелистник снова уставился на воду, усы едва различимо шевельнулись от кошачьего тяжкого вздоха.
– Все-то за мной следить надо, – вполне серьезно согласился юноша, поправляя круглые очки. – Рано не стало родителей, кто еще наделит меня всеми секретами. Без тебя пропаду, даром что полки от книг ученых гнутся.
На миг он понизил голос и певучим полушепотом произнес заговор, усиливающий действие компонентов отвара.
Подобно некоторым простым горожанам, молодой аптекарь обладал магическим слухом в той крошечной мере, что позволяла улучшить свойства хорошо изученного ими предмета. Отвар бурлил, запах пяти трав поднимался к потолочным балкам и беспощадно впечатывал свои ноты в и без того насыщенную симфонию. Выветрить ароматы давно не могли никакие сквозняки.
«Побочный эффект усиления», – пояснял когда-то отец. – «Счастье, что твою матушку я встретил в другом краю и привез сюда уже женой. В ином порядке она бы дальше порога не ступила.»