– Драго, твою мать, она сильно нанюхалась альмении. Что мне с ней теперь делать?
Девушка не понимала, почему дух сердится, и внезапно обняла его за шею.
– Спасибо за всё, – её звенящий голос прозвенел в его голове. Взгляд упал на эти пухлые губы, разум взбунтовался: «Не надо, она не понимает, что творит», – а руки не слушались и обняли девушку за спину. Валия блаженно закрыла глаза, золотистые длинные ресницы отбросили лёгкую тень на бархатные щёки. «Нет…», – простонал в душе и подсознательно потянулся губами к ней. Драго, ухмыляясь, ходил вокруг.
– Правильно, поцелуй её, видишь, как девочка этого хочет, не отказывай такой невинной красавице.
– Гад… – выдохнул и губы, будто не слушаясь, сомкнулись на этих влажных губах. В голове мгновенно вспыхнули мириады звёзд. «Что со мной? Обычная красивая бабочка».
Она раскрыла рот, и его язык бойко вошёл внутрь. «Что же я делаю? Девочка не ведает, что творит».
Поцелуй из робкого начал вырастать в бурный водопад, и дух совсем поплыл. «Нет, она необычная. Это не развратная лесная нимфа. Это милое невинное создание. И она сейчас готова целоваться со мной. Альмения не подчиняет разум, а всего лишь придаёт смелости, вытягивает наружу наши потаённые желания. Значит? Она уже хотела нашего поцелуя?» Их языки заиграли с губами, его глаза тоже закрылись, тела слегка задрожали.
– Ух, как вы хотите друг друга.
Шайдар отстранился. Бабочка открыла глаза, и он сразу утонул в их зеркальной глубине.
– Валия, я тебе нравлюсь?
– Да. Ты такой красивый, сильный и добрый. Наши мужчины тоже красивы, но все очень тонкие как тростинки. Я впервые вижу такого как ты, где красота в таком мощном теле.
– Я недобрый и ем мелких зверей.
– Ну и что, ты же не бабочка, а из другого теста.
– Ты понимаешь, что такое твоё поведение вызывает во мне другие желания, нежели один невинный поцелуй?
– Прости, я как–то не подумала об этом, – она испуганно сделала шаг назад, невольно опустив взгляд на его мужское достоинство, сильно выпирающее под дорогой тканью брюк, вышитой чёрными осенними орнаментами.
– Ты правильно поняла, я говорю именно об этом, – он не стал поправлять член, чтобы спрятать от неё стояк. – Мне тысяча лет, я очень темпераментен, видел очень много развратных лесных нимф, способных на многое.
– Прости, я совсем не развратна, то есть… я даже целуюсь впервые.