– Но видок у тебя был довольно поникший. Потный, волосы, прилипшие к лицу, на носу очки…
– А меня, как это ни банально, поразили твои глаза. Я никогда не видел у женщин таких осмысленных глаз…
– И только когда ты вышел к завтраку, ты явился во всём своём великолепии.
– Ты не преувеличиваешь?
– Ничуть.
– Тогда поподробнее, пожалуйста. Не забывай, я пишу хронику.
– Я не думала, что такие лица бывают в жизни. Может быть, в воображении, в фильме, наконец…
– Или на картине…
– Да, но во-первых, ты привёл в порядок волосы.
– Так.
– Потом, снял свои очки.
– Я ношу их больше для понта…
– Побрился.
– Ага, вот оно что.
– Я поняла, что всё время смотрю на тебя, и это, наверное, жутко неприлично. Я не могу этого объяснить.
– Никак?
– Я где-то читала про Наполеона, что выражение его лица постоянно менялось. А ты… как будто что-то говорил глазами…
– Иными словами, я пожирал тебя взглядом.
– Да нет же!
И вообще, что я тебе объясняю? – подойди к зеркалу и посмотри!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Когда мы приехали, оказалось, что метро уже закрыто. Я не подумал об этом, а если бы и подумал, это ничего бы не изменило. Денег на такси не было. У Элиссы тоже. И мы пошли пешком через весь город.
Великое Пробуждение застало нас в пути, и мы ещё успели проехать на метро четыре остановки.
– Так это и есть та самая блудница на семиглавом чудовище? – сказала Элисса насмешливо. – Мы шли всю ночь, и нас никто даже не окликнул.
– По воле Господа расступились перед нами волны багряного моря, и мы прошли по суше его дна к обетованной земле, – я показал ей на корпус общежития.
Уставшая, она уснула на моей кровати, а я был так возбуждён, что не мог успокоиться. Я выбежал в коридор и некоторое время бесцельно слонялся, мучительно пытаясь сосредоточиться хоть на какой-нибудь мысли. Например. Попробовать придумать, где мы будем жить? И вообще…
– Что это за женщина? – спрашивали меня, а я вместо того чтобы горделиво подбочениться начинал путано объяснять, что неплохо бы где-нибудь комнату, в общем, комната нужна. В ответ мне сочувственно вздыхали и говорили: "Красивая". Иногда вздыхали завистливо, но мне было не до этих тонкостей. Если я не сплю ночь, то проявляется это прежде всего в том, что я начинаю плохо соображать. Второй признак – испарина, которой покрывается всё тело, ужасно, ужасно!