– Да, я вижу. – Лина закончила осмотр, и помогла мне одеться.
– Но все же, как такое возможно? – Спросила она, опускаясь на кровать и наблюдая, как я неуклюже, левой рукой застегиваю пуговицы на рубашке.
– Как возможно получить такие раны, или как возможно с ними жить? – Решила уточнить, при этом не имея ни малейшего желания отвечать на оба эти вопроса.
– И то и другое.
Я пожала плечами. Она была упряма, и я никак не могла понять, нравится мне это или нет.
– Джиа, я не враг тебе, и не желаю тебе вреда. Ты можешь мне рассказать.
– Ты вроде в команде Арена, или мне показалось? – Спросила я, понимая, что может, конечно, она и не желала мне вреда, но вот сторону явно занимала не мою. А моего врага. Так в чем разница?
– Да. Но это не значит, что я полностью разделяю его взгляды.
– Я вот не разделяю. Полностью. Перестала разделять, когда он решил сжечь меня на костре. И знаешь, один из ожогов на руке и правда принадлежит ему. – Я закончила, наконец, с пуговицами и подняла взгляд на Лину. – Могу даже показать какой. Хочешь?
– Нет. – Ответила девушка, тяжело вздыхая. – Он странный человек.
– Он не человек. Больше нет.
– Ты зла на него, я понимаю. Но почему ты не можешь довериться другим?
– Тебе? – Мои брови взлетели вверх, и я была готова рассмеяться. – Хочешь, чтобы тебе медведь из какой-нибудь тройки наемников шею свернул? Нет? Тогда не напрашивайся мне в друзья, Лина!
Я легла обратно на кровать и отвернулась к стенке, заканчивая разговор. Я сама не понимала, почему сорвалась именно на нее. Может, она показалась мне наиболее беззащитной из всех меня окружающих? А может лишь потому, что она вновь обнажила все мои раны. Передо мной самой. Если бы она завязала мне глаза, и я ничего не увидела, я бы наверняка могла спокойно поговорить с ней после ее осмотра. Но не сейчас. Сейчас, когда вся боль, вся безнадежность, все… вновь навалилось на меня. В этот раз рядом со мной не было друзей, поддерживающих меня, была лишь девушка, которой просто интересно. И я не могла смолчать. Меня вновь накрывала пустота. Темная, манящая пустота. Грань.
– Джиа? – Лина не хотела успокаиваться, продолжая сверлить меня взглядом. Она и правда так упряма, или боится выйти к Арену без ответов, ни с чем? – На голове раны зажившие, будто им уже несколько лет, однако получены они одновременно с рукой. Почему? Кто тебя лечил?