Еще через какое-то время с танцплощадки донеслись звуки настраиваемых музыкальных инструментов, все эти «раз-раз», трень-брень, дух-дудух-бздынь, без которых нельзя начать играть, если ты профессиональный музыкант. Я наблюдал за происходящим из тени деревьев с лавочки, тактически грамотно выбранной заранее. Я вижу всех, а на меня всем плевать. Жутко популярные песни исключительно на русском языке лились легко и непринужденно, словно ансамбль вообще никогда не запаривался по поводу качества исполняемых им хитов. А заодно и по поводу качества своего музицирования и вокала.
Народ подтянулся к клетке, но внутрь входить не решался, молодые люди не то что-то знали, не то ждали сигнала. И только на четвертой мелодии жиденький ручеек потек сквозь массивную калитку, обороняемую билетершей и милиционером от редких попыток отдельных неудачников прошмыгнуть без билета. А потом за дело принялись настоящие герои. В дальнем от входа углу они по одному приникали к решетке, замирали на некоторое время, следя за билетершей, а потом свечой взмывали вверх, на острые наконечники копий. Причем выглядело всё так, словно закон тяготения в том углу не работал. Пара секунд сидения на стальных жалах, а потом коршуном вниз, на танцпол! Такое ощущение, что среди страстных танцоров-любителей в этом городе аномально высок процент мазохистов-реконструкторов. Я бы ни за какие коврижки не согласился повергнуть свой зад риску быть насаженным на копьё ради экономии полтинника. Но что я знаю про местные нравы? Да и Петр не знает тоже. Стойте, заболтался совсем – Петр это я и есть.
– Чего сидим в гордом одиночестве, кого ждем? – четверо парней явно не школьной наружности подошли к моей лавочке, судя по направлениям их взоров, вопрос был задан именно мне.
– Да вот сижу, жду вас, а то скучно так, поболтать не с кем.
– Чего такой смелый, а? Откуда сам будешь?
Мозг проанализировал все подходящие варианты ответов, как компьютер в башке Терминатора и выдал наиболее подходящий, с поправкой на мой не титановый скелет:
– Дембельнулся летом, приехал в ваш город другана навестить, жду вот. Он трепался, что примет как родного, да кабы его самого не приняли.
– А где служил, не в ВДВ часом?
– Не, в десантуру не взяли. Я по призыву толстый был, военком испугался, что стропы порвутся у парашюта. Так что в ПВО загребли. Сам не летал и другим не давал.