Квартирка, в которой жила девушка, оказалась маленькой, скудно обставленной. Казалось, что тут и не жил никто. Кирлик усадил её на кровать и принёс кружку воды.
– Спасибо.
– Ага. Сейчас лучше?
– Да. Немного. Странно всё это.
– Что именно?
Девушка озадаченно огляделась.
– Столько раз ходила этой дорогой, и ничего не случалось, а тут вот… Как Вы там оказались?
Кирлик пожал плечами.
– Мимо проходил. Я, наверное, пойду. Вы отдыхайте. И заприте за мной дверь.
Несостоявшаяся жертва проводила его настороженным взглядом. В коридоре, на столике Кирлик заметил записку. Огляделся ― из комнаты его видно не было ― и поднёс её к глазам.
«Меня зовут Эвелин. Мне двадцать пять.
И я не знаю зачем пишу всё это. Не люблю писать. Особенно этим дурацким пером. У него вечно заканчиваются чернила.
Сегодня мне приснился странный сон. Я летала, но не в небе, а как дух. Сквозь стены. Там были странные люди. Они говорили на понятном языке ― слова по отдельности я знала, ― но я ничего не понимала.
Я устала писать. Так не должно быть…
Так не должно… Это неправильно… »
К выходу он шёл полный сомнений и неуверенности. Ничего особенного в записке не было, но ощущение было странным и тревожным.
Часть 3. Непреодолимые обстоятельства
― И кто тут у нас… Филип Бимбер. Как певец что ли? Ну тот, старый, ― стажёр отвела взгляд от призрачного окна и глянула на Кирлика.
– Нет. Как летчик, ― ответил Филип.
Вообще недотёпа представлял собой жалкое зрелище ― грязный, поникший и обречённый.
– Ладно, Лётчик, ― пигалица свернула окно. ― Пошли. Дальше с тобой пусть охрана разбирается.
– Я сам отведу его, а ты, ― Кирлик указал на девчонку пальцем, чтобы и сомнений не возникло к кому он обращается, ― жди меня у входа в третий блок. Есть разговор.
– Какой серьёзный, ― фыркнула пигалица и махнула рукой.
Образ ребёнка растаял, но Кирлик ещё какое-то время продолжал видеть жуткие глаза из-под чёрной чёлки. Стряхнув образ, он подтолкнул нарушителя в сторону входа в неприметный амбар.
– Давай, двигай.
Филип поджал губы и злобно бросил:
– Героем, небось, себя считаешь, да? Все вы ― часть системы. Вас зомбируют, а вы только рады стараться. Очнись же…
– Двигай, говорю.
Внутри амбара было пусто и глухо.
– Ты не понимаешь! Это всё обман! Послушай меня, пожалуйста.
Последнее прозвучало особенно жалостливо.