С этого момента под подозрением нашей компании с горячим сердцем, холодной головой и чистыми руками остался только «иностранный шпион» Грядкин.
Мама так обрадовалась, что избавится от меня на целую ночь, а может, во избежание порчи новых простыней, но к походу в гости на Чахаршанбе-сури и к банкету по случаю Новруза она приготовила мне сюрприз.
По ее просьбе тетя Рая из прачечной сшила мне модный сарафан из маклона и две модные многоярусные юбки – из ташлона и чего-то вроде прорезиненного штапеля – прародителя тянущейся ткани-стрейч.
В 80-м в моду как раз вошла разнообразная синтетика – от маклона и ташлона для одежды (виды искусственного шёлка) до тефлона (антипригарное покрытие) для сковородок и кастрюлек. Все это появится в Союзе только лет семь спустя.
К новым юбкам родители купили мне в «Куроше» две остромодные, синтетические же водолазки – чёрную и белую. Их тончайший нейлон обтягивал тело, как вторая кожа.
Наряжаться мне понравилось.
Под предлогом подравнять новоприобретенную челку, я заманила папу в бутик при моей французской парикмахерской, которую искренне полюбила за призрак парижского шарма. Как и любой другой призрак, своими глазами я его не видела, но была наслышана.
В бутике я узрела сарафан из черного вельвета в тонкий рубчик, по которому были разбросаны крупные малиновые розы. Это было так шикарно, что я готова была умереть на месте, лишь бы мне купили этот наряд!
Очевидно, папа заметил это по моему лицу и решил не связываться. Пробурчав, что для советского человека это неприлично дорого, он купил сарафанчик и оторвал этикетку, чтобы мама не увидела ценник.
Я была счастлива.
Папа спросил, подбросить ли меня теперь домой или я хочу прокатиться с ним по его делам? Только в этом случае мне придётся подождать в машине, пока он встретится с кем-то в городе.
Конечно, я выбрала прокатиться.
Мы проехали мейдан-е-Фирдоуси (площадь Фирдоуси в центре Тегерана) и поехали на юг.
Где в Тегеране юг, знали даже дети и безо всякого компаса. Где возвышаются заснеженные вершины, там север, а в противоположной стороне, где гор нет, юг.
Иностранцы ездили к югу от центра Тегерана только засветло. Южные кварталы города считались средоточием городской бедноты и криминальных элементов, но мне нравилось там бывать. Узкие кривые улочки, пропитанные запахом специй, старинные дома, налепленные друг на друга, мечети и хамамы (городские бани). Я будто попадала в азербайджанские сказки, которые очень любила. Вот-вот из-за древней каменной стены караван-сарая выбежит прекрасная пери с щечками как персик, губками, как гранат и очами чернее ночи. А за нею прекрасный пехлеван (богатырь) на вороном коне с уздечкой из чистого золота. Нагонит красавицу, завернет в персидский ковер, перекинет через седло и увезет в свой золоченый падишахский дворец, где бьют фонтаны и благоухает райский сад.