–Ладно, хватит воду толочь. Признаю, что ты – не шпион.
–Так я иду с вами, господин? – пробасил Сила.
–Идёшь, но знай, будешь болтать лишнее, лишишься языка, – предупредил маг и его глаза лукаво засияли.
–Я бы и не болтал, коли бы не спрашивали. Сами просили. Я и…
–Довольно, – оборвал его маг. – Молчи и следуй за нами и запомни, чтобы защищать девушку, тебе нужны оба глаза, а не полтора, поэтому гляди шире, защитник. И не зови меня господином, зови Ярой. Сила радостно кивнул.
Итак, дорога звала. Маг ехал впереди. Два седока на одной лошади, сзади.
–Почему ты укусил меня? Разве мужу уготовано драться, как девчонке? – спросил Яра, слегка повернув голову.
–Лучше, съем я, чем съедят меня, – не раздумывая, ответил Сила из-за спины девушки. Маг хмыкнул, усмехнулся в усы и поторопил коня.
Дорога тянулась и не кончалась, как и лес, обступающий конников со всех сторон. В свете солнца, проникающего сквозь густые ветви, он был приветлив и весел. Птицы разговаривали в кронах на своём птичьем языке, ветер шептался с листьями, а солнечные блики, сновавшие по стволам деревьев, нежили шершавую кору своим теплом.
Ехали, не останавливались, молчали. Маг мурлыкал одну и ту же песенку. Скучали, дремали и снова, ехали. Дорога круто вывернула влево и лес оборвался, выводя их на широкий тракт. В месте, где они выехали, дорога была пуста, но впереди маячили три маленькие точки. По всему видно, всадники. Они быстро удалялись и много пылили.
Дорога, ведущая их вперёд, не удосужилась миновать столичный город и вела прямо в его многопудовые ворота, к его гнилой сердцевине – Торговой площади у внутренних крепостных стен. На её каменных плитах, осквернённых мусором, политых кровью и впитавших дух далёких предков, собирались все, кому было что рассказать и утаить, продать и купить, украсть, промотать, показать себя и найти тайное убежище.
Тракт был широкий и жутко пыльный. Проехали с час и народу на нём прибавилось. Повозки выворачивали с просёлочных дорог, скрипели, позвякивали колёсами. Всадники, обгоняли и мчались, окрикивая зазевавшихся пеших людей и конские копыта чеканили дорожную песню. Пыль поднималась столбами и не успевала опускаться на головы едущих и идущих торговцев и крестьян. Какой-нибудь лихой конный, опять поднимал её и она вилась, набиваясь в глотку и ноздри. Келла беспрестанно чихала, пока не прикрыла рот краем плаща. Наглотавшись пыли вдоволь, они, наконец, подъехали к воротам Славограда.