– А заклинания, волшебные палочки или кольца… этого не будет? – ляпнул я, забыв о желании забиться в тень.
Гарпия даже не удостоила меня ответом, только выпучила мутные глаза и скривилась так, будто заговорила кучка её помета.
– Ты совсем кретин, бледный? – за птицеженщину проговорила Митридель, презрительно глядя в мою сторону, но не на меня. – Все эти приспособления нужны низшим магам-лентяям, которые не могут направить волю и сконцентрировать силу. Высшие маги, – она задрала точёный подбородок, – творят с помощью мыслеформы.
– Достаточно! – оборвала девицу Элло. – Всё верно, но многое надо постичь, прежде чем вы сможете с помощью мысли поднять хоть пылинку! Так что слушать меня внимательно! А глупые вопросы оставьте при себе, чтобы искать на них ответы после моих лекций.
Следующие два часа мы только и делали, что старались разгневаться. Кажется, у Митры и Диса это получалось лучше всего, они кипели, как два чайника, только вот похвалы от пернатой училки не дождались. Их гнев был слишком хаотичен и бесконтролен. Сули не могла разозлиться вовсе, как бы её ни бранила гарпия, я вообще не мог понять, что эта уравновешенная, спокойная и такая мягкая девушка делает в башне тёмной магии. Хотя, кажется, она попала сюда, как и я, случайно, зла или надменности в ней не было ни на грамм.
Вокруг Чезаро птицедева долго ходила, едва не принюхивалась. Меня даже передёрнуло от омерзения. Парень закрыл глаза и казался неподвижным и спокойным на первый взгляд. Но рядом с ним становилось не по себе, волоски на коже вставали дыбом, и казалось, что в воздухе накапливается невиданной мощи заряд электричества.
У меня с гневом дела вообще обстояли скверно. Привычно было стискивать зубы, проглатывать оскорбления и угрозы. Привычно быть не таким, лузером, которого все готовы закидать дерьмом. Я давно ни на кого не злился и не собирался. Да и как можно психануть, если рядом столько отвратительных запахов, которые мешают думать, а над ухом, как хриплый комар, зудит гарпия? Оставалось только вздыхать. Фыркнув, Элло отошла от меня, как хозяйка от сгоревшего пирога.
– Свободны! – рявкнула пернатая, взлетая на свой насест. – Чтобы к завтрашнему занятию вы могли хотя бы осознать свою злость!
Элло замолкла, сунув голову под крыло. Мы с облегчением вздохнули и потянулись к двери. Не успело обоняние расслабиться и забыть запах древней гарпии, как из-за угла потянуло гнилым мясом, и Элоис, пошатываясь, доковылял до нас и стал медленно махать в сторону коридора. Жутко было не то, что мужчина чудом не разваливался на гниющие куски, а то, что лицо, незрячие глаза – всё застыло, как у безобразной куклы.