А Пушкин с Великопольским, как расстанутся, послания друг другу шлют стихотворные: дескать, не играй, голубчик, в карты, пиши стихи. Потом встретятся – и все начинают сызнова.
А денег-то жалко! Раз договорились: если что, будут друг с другом историями расплачиваться. И как раз подвернулся случай.
Пушкин первым начал и, конечно, все про государеву рыбу передал, что от Зинушки с Матренушкой услышал.
– Вот, Иван Ермолаевич! Не хотите ли прогуляться в Талабск для знакомства с говорящей рыбкой?
Великопольский ни в какую.
– Не вижу, – говорит, – благородной цели для вашей экспедиции. По этой сказке можно написать письмо в Академию наук, либо поэмку. Но пускаться из-за нее в путь? Извольте-ка лучше послушать про Адеркасова милого друга.
– Кто же это?
– Крокодил!
– Крокодил?!
– Так точно.
– Ох, тошно!
А Великопольский:
– Да, сомнительное средство попасть на Парнас, но другого не видно. Ходят слухи, что незадолго до вашего приезда, летом, Борис наш приютил у себя крокодила. И тогда же засел за стихи.
Говорят, кто-то из 1-й гильдии купцов вывез эту редкость из Египта, да животное, наскучив долгим путешествием, сбежало из трюма и нырнуло в Великую. Вольный крокодил резвился под стенами кремля вольного некогда города. Каково? Но, как ни резвись, а все ж прохладней, чем в Ниле. Крокодил стал вылезать на мелководье, а потом и вовсе на берег, на теплый песок, – благо дни стояли солнечные. Тут перепугались местные жители. Тогда Адеркас посулил рубль из своего кармана тому, кто добудет чудовище, и рыбаки изловили крокодила сетями. Хватились хозяина – купцы не сознаются. Поднять руку на божью тварь губернатор не решился, поселил у себя, и крокодил теперь съедает изрядную долю бюджета – то ли Адеркасова, то ли городского. Семейство ропщет, Адеркас – творит.
– Вот, Александр Сергеевич! А теперь не хотите ли снова попытать счастья в штос?
Пушкин, конечно, в изумлении. Ай, да Адеркас! Ай, да сюжет! Так, под впечатлением пребывая, и выиграл у приятеля пятьсот рублей.
Хорошие деньги! Это сколько ж крокодилов наловить можно – целый Нил!
А у Великопольского финансы поют романсы. Разве что алмазы родительские продать, – и то не хватит.
«Впрочем, – думает, – сказка ложь, да в ней намек. Не съездить ли, в самом деле, в этот Талабск для спасения фамильных драгоценностей?»