Мужик подмигивает:
– Тю! Судак! Это, барин, государева. Хороша рыбка, вам пондравится.
– Да где же дядька твой живет? Не в Талабске?
– В Талабске.
– А далеко ль до Талабска плыть?
– Чужим не близко. А свои быстро лётают. Их ветер гоне.
Пушкин в короб заглядывает:
– Золотую бы не съесть ненароком.
А Тимоха смеется:
– Не-е. Золотой тут нету. Одная серебряна.
Конечно, рыбу на обед приготовили; сели дегустировать.
Всеволодов удивляется:
– Сколько здесь живу, а такой не пробовал. Даже и названия не слышал.
Пушкин сразу о говорящей рыбке речь завел. А что? Всеволодов – человек порядочный, доктор к тому же, очень бы в экспедиции кстати пришелся. Опять же, новую больничку построить не помешает.
Доктор на это:
– Я, Александр Сергеевич, в сказки не верю, я верю в людей. Буду насчет больницы с губернатором разговаривать.
Вот и весь сказ.
А рыба на вкус не то, что царская – прямо-таки божественная. Неужто, и правда, ее только государю подают? Одно это оправдывает существование тайных обществ! Тут и ангел против власти взбунтуется.
Пушкин любил, чтоб далеко было видно. Куда ни приедет, всюду старается повыше забраться. И во Пскове он, конечно, тоже огляделся. Самая-то подходящая высота у Троицкого собора была, да на купол карабкаться неудобно. На втором месте – крепость, кром псковский. Пушкин – туда.
Взошел на стену над рекой Великой, и ну озеро Псковское высматривать, а его и не видно. И на цыпочки даже привстал – все равно не видать. Суша да суша до самого горизонта. А мужики с берега кричат:
– Ты бы, барин, в Снетогорский монастырь съездил, там колокольня повыше этой стены буде!
Пушкин и поехал.
Жил тогда в монастыре Псковский архиепископ отец Евгений, добрый был человек. Встретились; отец Евгений первую главу «Онегина» нахваливает, а Пушкин – архитектуру.
– Колокольня у вас особенно хороша!
– Снетогорский столп, – кивает отец Евгений. – Седая древность.
– А до чего высок! С него, пожалуй, мое Михайловское видно.
– Можете не сомневаться, – заверяет отец Евгений. – С первого яруса всю Псковскую губернию видно. Да там окна высоко расположены, смотреть неудобно.
– С первого? А со второго что же? Париж?
– Взглянуть хотите? Извольте. Только надобно нам подготовиться к восхождению.
Велел отец Евгений самовар вскипятить, плюшки-слоёнки из печи вынуть, посуду принести. Служка монастырский все это на себя взвалил – и в путь тронулись. На цоколь бодро взошли, с разговорами. Там архиепископ отдохнуть велел.