Метров через двадцать лес расступался, и фонари были погашены. Тропа вывела к высокому, обрывистому берегу реки. Сквозь клочковатые разрывы в облаках лился призрачный лунный свет, оттеняя контуры леса на противоположном берегу. Река внизу зеленовато отсвечивала.
Из зарослей левее тропы бесшумно возникла по-кошачьи гибкая фигура Хосе. Приблизилась. С минуту все трое молча вслушивались в ночь. Звучание моторов то затихало, – должно быть, теряясь в ущельях и межгорных распадках, – то нарастало вновь, постепенно становясь всё отчётливее.
– Не меньше трёх лодок, – наконец уверенно произнёс Хосе, поправляя автоматный ремень под плащ-накидкой. Матовый отблеск луны скользнул по длинному стволу «эмки». Мариана ощутила льдистое покалывание вдоль позвоночника и спросила очень тихо:
– Паракос?2
– Похоже, – отозвалась Каталина. – И ведёт их кто-то, кто хорошо знает здешний фарватер.
О возможном проникновении парамилитарных банд в этот район страны команданте Альфредо сказал позавчера на утреннем построении. Перейдя на новое место, было решено выставить этот пост – над рекой, в полутора километрах от лагеря в сельве. Оказалось, не зря.
– Ветер со стороны гор, – заметил Хосе. – В лагере не услышат.
Будто стряхнув оцепенение, Каталина достала из нагрудного кармана под плащ-накидкой рацию, подняла на уровень щеки и, надавив клавишу, негромко проговорила:
– «Ла-Пас», ответьте «Колибри».
Секунды падали в безмолвии, только мелкие капли дождя продолжали слабо постукивать по капюшону плащ-накидки. Затем эфир ожил, разомкнув тишину негромким потрескиванием. Глухо прозвучал голос дежурного:
– «Колибри», я «Ла-Пас». Перехожу на приём.
– К нам гости. Не меньше трёх моторов. Как поняли? Приём.
Снова пауза, совсем короткая. И ответ:
– Вас понял, выходим встречать. Конец связи.
Каталина убрала рацию. Закурила, пряча огонёк в ладони.
– Луис поднимает лагерь по тревоге.
С заходом луны перед рассветом уплотнилась дождливая темнота, она поглотила очертания кустарника на краю обрыва и затаившиеся в двух шагах фигуры товарищей. Теперь их присутствие выдавал только изредка слышимый шелест плащ-накидок, да несколько слов, обронённых приглушёнными голосами. Бесконечные минуты сочились в томительном напряжённом ожидании дождевыми каплями, неторопливо сбегающими вдоль мокрых ветвей…