Девять жизней кошки Марты - страница 5

Шрифт
Интервал


Наша детская – это небольшая коробка на большом балконе. В углу стоит шкафчик, куда мама ходит с таинственным видом. А потом выходит и тщательно моется.

Но самое интересное – это мой внутренний муррр. Я его не вижу. Он спрятан внутри меня. Там какой-то моторчик есть, который включается, когда меня лижет мама или эта гигантская огненная голова берёт меня на самый верх на руки и начинает чесать цветным когтем за ушком. Муррррр. У мамы тоже есть моторчик, у огненной – нет.

Вскоре я начала замечать, что мои братья и сёстры куда-то деваются. Раз – и нет одной беленькой, потом черного… Великанша говорит, что и меня скоро пристроят.

Я не хочу покидать мамочку, мне и здесь очень не плохо.

Но вот однажды со мной произошло очень странное и зловещее событие, которое полностью перевернуло мою жизнь. Ночью мама куда-то ушла, а я спала в своей кроватке одна на балконе и вдыхала прекрасные летние запахи хвои кедров и цветов, которые в изобилии росли возле нашей коробки-детской. И тут я почувствовала очень странный запах. Резкий, чужой и очень неприятный. Собака!

И, клац, острые зубы схватили меня так, что голова полностью погрузилась во что-то очень темное и вонючее, и понесли в ночную темень. Мяяяяяяяя! Зачем ты меня разбудил? Орала я. Какая вонючая пасть! Мяяяяяяя! На какой помойке ты наелся?! Оставь меня в покое! Куда ты меня несешь? Шшшшшшш! Как ты вообще пробрался в наш кошачий дом?

Я, как могла, царапалась и сопротивляясь, виляла телом вправо и влево. Но вонючий пес, который был в десять миллионов раз больше месячного котенка, не поддавался и уносил меня всё дальше и дальше от коробки-детской и мамы с великодушной великаншей.

Я не сдавалась, наконец, моё тельце извилось так, что я выпустила на волю все свои острые коготки и вонзила их в черный мокрый нос своего пса-похитителя. Клянусь, он даже взвизгнул от боли! И, о чудо, зубы разжались и выронили меня, а я больно ударилась о землю и укатилась в какую-то мокрую канаву.

Глава 3

Навстречу большим огням

Я не знаю, сколько я просидела в канавной липкой грязи. От страха я просто замерла. Лапки, обессилев, не двигались, и куда-то пропал голос. Всё внутри меня сжалось, скукожилось. Я в оцепенении, задрав голову вверх, почти не мигая, смотрела из огромной черной ямы на темно-синее звездное небо, одним глазом, потому что второй был залеплен грязью. И одна небольшая звездочка, клянусь, мне подмигивала. Её свет успокоил меня. Убаюкал. Мне стало так тепло, как будто рядом вдруг появилась мама. Веки начали слипаться, и я заснула.