. Да не переживай ты, ведь я-то держусь! Вернетесь вы. Вот увидишь, мать твоя поймет, что Америка – страна для нас не пригодная. Одумается… А если нет – тебе восемнадцать скоро стукнет. Куплю билет, приедешь в Москву, отсыпем бабла кому надо, в любой универ пойдешь. Выбирай, какой хошь – дед твой любой вопрос порешает! Обойдемся без мамаши. Терпи, казак. Учись так, чтобы пот полотенцем со лба вытирал, понял? Как Александр? Нравится ему? Ну, дай Бог, дай Бог…
Он услышал шепот дочки: «Спроси, как он себя чувствует» и свернул разговор. У меня все отлично, Григорий, так и передай. Будь здоров, мне пора.
Пархоменко встал и медленно прошелся по периметру кабинета. Постоял у стены, выстукивая на дубовой панели «Прощание славянки» – гимн его холдинга, марш его жизни. Священная музыка Агапкина, выдающийся текст Мингалева. «Встань за Веру, Русская Земля!». Хор «Товкома», в котором Пархоменко был дирижером и главным солистом, исполнял песню так, что у слушателей перехватывало дыхание. Теперь совершенно невозможно выпевать берущие за душу слова. И без того все сотрудники, от зама Нестеренко до уборщицы Нины Ильиничны, смотрят на директора с жалостью.
Михаил Юрьевич положил на подоконник пачку папирос, поднял торжественные французские шторы и распахнул деревянные рамы.
Где и когда, подумал он, закуривая. Где и когда я упустил Галину?
* * *
«Я прекратил называть тебя дочерью, но это не значит, что ты перестала ею быть…»
После омерзительной встречи в ресторане его потянуло в Замоскворечье – туда, где прошло Галушкино детство, а их жизнь с Алевтиной протекала еще более-менее сносно. Он бродил по знакомым улицам и переулкам в надежде вытоптать приемлемый план. Память терзала его теплыми воспоминаниями: здесь, в зеленом скверике, Галя ходила в ясли, там, на Бахрушина, напротив бывшего детского кинотеатра – в садик. Впихнул ее в лучший ведомственный сад с огромным трудом. Взяток не брали, полгода пришлось выступать с лекциями о положении за рубежом в красном уголке Краснохолмского камвольного комбината.
От Новокузнецкой улицы ноги ведут в проходные дворы – Пятый Монетчиковский переулок, престижная «английская» школа. Я буду круглой отличницей, пампушка! И этого не смогла ты выполнить, дочь. Рыдала, что неспособна забраться на канат и решить задачки по математике. Неуклюжая, тяжеловесная, чего греха таить – наша порода. Только никто из