– А почему они серые? Кто-то забыл им выделить краску поярче? – искренне не понимает Сашка.
– Тогда это были бы не голуби, а попугаи, – смеюсь и отламываю хлебный мякиш покрупнее. – А вообще они очень красивые, особенно белые, – в этот момент понимаю, что все-таки не сдерживаюсь и затрагиваю болезненные воспоминания о том дне, когда мы с Яном расписались.
Шикарной свадьбы не было. Ни тебе белоснежного платья, ни машин, ни гостей. Я попросила именно так. Ян настаивал на традиционном варианте торжества. Только тогда мне показалось это неправильным. Я посчитала, что не совсем дотягиваю до уровня их общества, и предпочла, как страус, зарыться с головой в песок. А зря!
Ян
– Ваш кофе, – ставит на стол серебряный поднос официантка с двойным американо, а я невольно тяну аромат ноздрями и прикрываю на секунду глаза. Воспоминания услужливо подкидывают самые болезненные обрывочные фрагменты подсознания. Где я учу варить кофе по-турецки ту, которая растоптала душу и предала, перечеркнув все хорошее, что между нами было, уничтожив будущее.
– Спасибо, – выдаю сухо слова благодарности в спину уходящей девушке, а затем перевожу взгляд на Женьку, друга детства. – Как же тебя так угораздило? – оценивающим взглядом скольжу по разбитой физиономии товарища и его сломанной руке.
– Любовь, – наиглупейший ответ получаю на свой вполне серьезный вопрос.
– Суриков, ты меня за кого принимаешь?
– Ян, тут навалилось все разом, – юлит и опускает взгляд в стол друг. – Я Трусовцу задолжал.
Чувствую, как давлюсь напитком, и начинаю закашливаться.
– Льву Федоровичу? Я не ослышался?
Ну мало ли на белом свете однофамильцев! Почему сразу известный в определенных кругах Трусовец? Хочется верить, что Женька при мозгах и совсем не идиот.
– Он, – печально отвечает товарищ.
Идиот.
– Сколько?
Теперь понимаю, что наша встреча состоялась не просто так, Женька пропадал периодами, а потом появлялся внезапно и снова отчаливал в свою настоящую реальность. А я не мог игнорировать его, особенно после того, как он подогнал отличного реабилитолога и остеопата. Эти два специалиста поставили меня на ноги, а Женька суетился и был моими руками и ногами в тот момент, когда у меня, кроме головы, больше ничего не функционировало.
– Много, – друг подтягивает мой телефон пальцами, торчащими из-под гипса. – Сними блокировку.