– Что-то случилось?
– Я проверил команду парохода, – так же, не шевеля губами, отвечал штабс-капитан. – Один китаец показался мне подозрительным.
– Почему?
Флейтист немного помедлил.
– Сложно сказать определенно. Может быть, потому, что он более суетлив, чем прочие его товарищи. И, кажется, со страхом ждет момента, когда мы сойдем на берег.
Загорский думал недолго, потом велел Солдатову не спускать глаз с подозрительного китайца. Если тот сойдет на берег, незаметно проследить за ним.
– Как – проследить? – удивился штабс-капитан. – Я же не могу просто так сойти на берег. А если репетиция?
– Если я буду на борту в этот момент, скажете мне – я сам за ним пойду. Если меня не будет, просто уйдете в самоволку, у командования вы наверняка на особом счету, за вас заступятся.
Солдатов ничего не сказал, но лишь отошел в сторону. Загорский лишний раз подумал, как все-таки удобно работать вдвоем. Не было бы Солдатова, пришлось бы ему самому рыскать по пароходу и якшаться с китайцами, пытаясь что-то выяснить. Два человека – это, как говорят британцы, команда, один другого всегда прикроет. Может быть, напрасно он в этот раз не взял с собой Ганцзалина? В конце концов, его можно было выдать за китайского слугу – то есть за того, кем он на самом деле и является.
* * *
С другой стороны, мог ли он вообще взять Ганцзалина? Когда Загорский сообщил помощнику, что отправляется в Китай один, в глазах китайца блеснула ярость.
– Как это – один? – прорычал помощник. – Почему один? Я не отпущу господина одного.
– Как хочешь, – с напускным безразличием сказал Загорский. – Только, во-первых, кроме Китая придется поехать еще и в Японию…
Ганцзалин поморщился: а во-вторых?
– Во-вторых, надо будет лететь до Гонконга на воздушном шаре.
Помощник переменился в лице и больше к этой скользкой теме не возвращался. Коллежский советник знал о его панической боязни высоты, а Ганцзалин знал, что он об этом знает. Видимо, поэтому китаец надулся и до выхода хозяина из дома не желал с ним разговаривать, полагая, что тот специально подстроил полет на аэростате, чтобы не брать с собой его, Ганцзалина.
Теперь Загорский стоял за восемь тысяч верст от Петербурга и смотрел, как на речной волне качаются сплетенные из тростника плавучие дома, в которых копошились чумазые дети. Были ли это пришлые племена вроде народности шу