Он стоял у окна и смотрел совсем в другую сторону. Идалия подошла сзади и остановилась, наблюдая за ним. Чуть поодаль от него сидела Наталья Пушкина, тоже, вероятно, отдыхавшая после нескольких танцев. Рядом с ней стоял молоденький юноша, почти мальчик, и на полном серьёзе признавался в любви. Наталья слушала его внимательно, чуть покачивая высокой причёской каштановых волос.
– Прошу вас, не смейтесь над моими чувствами… Вы не могли бы дать мне ответ сейчас, Наталья Николаевна? – умоляюще протянул ещё ломающимся голоском юноша, – а то, боюсь, меня скоро родители увезут с бала, чтобы уложить спать.
Наталья сделала милостивый знак поклоннику, и тот с готовностью наклонил ухо к её губам. Что она ответила, Идалия не услышала. Её больше поразил взгляд Ланского, смотревшего на Пушкину. Он смотрел с восхищением и… с какой-то нежностью, которую раньше она замечала в его взгляде только по отношению к себе. В глазах Идалии потемнело от обиды.
– Пьер, ты забыл про меня? – резко позвала она Ланского.
Тот удивлённо повернул голову и смутился, поправляя свои роскошные усы.
– Идалия, где ты была? Я тебя потерял, – спросил он поспешно.
– А мне показалось, что ты меня и не искал, – раздражённо ответила она, отгораживаясь от Ланского веером. – Чем тебя так заинтересовала Пушкина?
Он взял её под руку и улыбнулся детской улыбкой.
– Меня поразила её любезность к этому ребёнку. Говорят, она и к своим детям очень добра.
Полетике были неприятны его восхищённые слова о сопернице. Настроение чуть подпортилось.
– Ты хочешь танцевать? – спросил Ланской.
– Нет. Пошли в игральный зал.
– Милая, ты знаешь, я не игрок.
– Ну хотя бы постой со мной. Я даже не знаю, где искать Полетику.
Они прошли под ручку в соседний зал, где за разными столами сидело, в основном, мужское общество с редкими вкраплениями пожилых дам, которых не интересовали танцы и сопровождающее их кокетство с противоположным полом. Нет, здесь страсти кипели нешуточные. Флирту было не место в азартных играх.
Муж Полетики сидел за штоссом. Напряжённый вид игроков, отрывисто бросающих краткие игорные слова, контрастировал с непринуждённой беседой любителей преферанса за соседним столиком. К нему и направилась Идалия.
Она знала толк в этой сложной игре, где нужна была хитрость, умение блефовать и рисковать. Живя в доме отца – графа Строганова, который не хотел признавать её своей дочерью, она пользовалась большей свободой, чем остальные дети. Прячась за тяжёлые шторы в гостиной, она имела возможность наблюдать долгими вечерами за взрослыми. Граф Строганов был весьма искусным притворщиком, а потому удачливым в преферансе. И много хитростей вольно или невольно Идалия переняла от него. Азартные игры – штосс или фараон – Строганов не любил. Такие игры уважали всё больше военные, вся жизнь которых была расписана на месяцы, а то и годы вперёд. И только вечерами за столами с зелёным сукном они в полной мере могли испытать фортуну, безумно рискуя.