Вот и кончилось её недолгое замужество. А вместе с ним и счастье… Будет ли в её жизни ещё радость?
Под мерное покачивание кареты, везущей их большую семью в Полотняный завод, текли и текли слёзы под вуалью, которую Наталья опустила на лицо, чтобы не пугать своим грустным видом детишек. Ехали они без кормильца, без мужа и отца, из холодного, не принявшего её Петербурга, в поместье, где она должна будет утешиться и начать новую жизнь. Только какая будет эта жизнь без Саши?
Няня Прасковья, вздыхая и чуть укоризненно глядя на неё, занимала старшеньких Марию, Сашу и Гришу чтением папиной сказки, а самую младшую – грудную Наташеньку – держала на руках сестра, Александра Николаевна, которая тоже сердилась на слёзы Натальи.
– Сколько можно плакать, Таша? Все слёзы выплакала. Дети уже забыли лицо матери – всё прячешься под вуаль. Так недолго малышей заиками сделать.
Наталья ничего не ответила, но, быстро вытерев глаза, послушно подняла вуаль и нежным взглядом обвела детей. Каждый из них что-то взял от папы, и теперь Наталья с жадностью в них искала знакомые, любимые черты мужа.
Старшенькая Мария внешне и внутренне была похожа на Александра. Не удивительно – говорят, на кого больше всех смотрит женщина во время вынашивания ребёнка, на того он и будет похож. На себя Наталья не очень любила смотреть в зеркало, зато Саша для неё был свет в окне. Вот и родилась девочка – копия папа. Саша был и доволен, и раздосадован. Себя он не считал красивым, внешность свою называл арапской. Но Машенька всё-таки стала его любимицей – такая же живая, проказливая, со звонким голоском, несущим радость, словно колокольчик в степи. Сейчас вытянулась и стала больше походить на неё, на Наталью…
Рыжеватые кудряшки трёхлетнего Сашеньки, его голубые глаза смотрели на неё отцовским нежным взглядом, и сердце Натальи таяло от воспоминаний лучших минут их жизни.
Гришенька, их третий сынок, – кареглазый, чёрненький, кудрявый. Ему ещё не исполнилось и двух лет, однако было заметно, что нравом он застенчивый и тихий. Наталья оглядывала малышей по очереди и, чтобы опять не заплакать, прислушалась к бормотанью няни.
– У лукоморья дуб зелёный, златая цепь на дубе том… – мягким, таинственным голосом выводила Прасковья.
– Няня, а что такое лу…молье? – картаво спросил Сашенька.