– Завтра к вечеру все уже будет установлено, – подтвердил догадку Мурад.
Настя бросила в его сторону презрительный взгляд.
– И вообще, – подала голос Алла, – о какой работе ты говоришь, Настасья, если целыми днями ничего не делаешь? Или теперь у нас работой называется просматривание глянцевых журналов и маникюр?
– Чья бы корова мычала! Сама-то ты чем занимаешься? – огрызнулась Настя.
– Я хотя бы слежу за порядком в доме, – парировала Алла.
– Ну тогда и проследи, чтобы по дому не шатались непонятные личности террористической наружности. – И Настя с ехидной улыбочкой обернулась к Мураду.
– Не ругайтесь, девочки, – улыбнулся Чербицкий. – Мурад же сказал, что скоро наступит тишь да гладь, да божья благодать.
– Так что скоро ты сможешь работать в полной тишине, – усмехнулась Алла, так презрительно произнеся слово «работать», что даже Мурада поразила неприкрытая издевка, адресованная Насте. Та в долгу не осталась:
– Да, я не выношу шума. Это на эскорте девочки приучены работать в любой обстановке и не жаловаться.
Алла позеленела.
– Настя, будь повежливее с Аллой, – попросил Чербицкий дочь.
Мурад заметил, как исказилось лицо Насти от отвращения, когда Чербицкий положил руку на плечо молодой жены и нежно погладил его.
– Может, это ей стоит быть повежливее? – вконец разозлилась Настя и, развернувшись, поспешила прочь из беседки.
Когда фигурка Насти скрылась в глубине дома, Мураду показалось, что Чербицкий вздохнул с облегчением. Видимо, дочка ежедневно задавала перца отцу и его жене.
– Ты ее слишком избаловал, – тяжело вздохнула Алла и поджала губы.
– Ты права, дорогая, – согласился Чербицкий, – но будь с ней терпелива. К Насте просто нужно привыкнуть, да и ей к тебе тоже. Она всю жизнь жила без матери.
– Я не собираюсь становится ей матерью, – фыркнула Алла.
– Конечно нет, но ты должна понять, что Настасье тяжело принять присутствие другой женщины в доме.
Алла промолчала, нахмурившись, и Чербицкий снова наклонился, чтобы поцеловать жену в оголенное плечо. Мураду стало неловко присутствовать при столь, на его взгляд, интимной сцене.
Чербицкий наконец взглянул на Мурада и спросил:
– У тебя ко мне какое-то дело?
– Да.
Чербицкий выразительно посмотрел на Аллу, и та, поняв, что ее вежливо просят удалиться, подставила гладкую щеку мужу. Он запечатлел на ней поцелуй, легонько шлепнул молодую жену чуть ниже поясницы, провожая ее, и скользнул по удаляющейся Алле плотоядным взглядом. Мурад чувствовал все нарастающее раздражение и из-за того, что ему пришлось стать невольным свидетелем ссоры между Аллой и Настей, и из-за Чербицкого, который вел себя с женой чрезвычайно раскованно в присутствии посторонних, будто Алла была ему не супругой, а очередной девочкой по вызову, которых раньше вокруг миллионера крутилось немало.