– Через что?..
– Через много закатоф, – перевел торговец на более понятный счет эблаитов, которые называли дни закатами.
Иной раз и возраст измеряли в них, говоря, что им, к примеру, не двадцать лет, а семь тысяч сто три заката.
Вернувшись к себе в лачугу, Ил развернула сверток.
Сквозь вырезанное оконце в стене из глины пробивались закатные лучи, и она подвинула украшенную голубым и желтым птицу в их свет. Солнечные пятна расцвели на стенах островками, точь-в-точь как на лбу старого аппы.
Ил украсила вожделенный алтарь накопленными перышками. Все они были серые и белые. Зато отмытые от помета и высушенные. Она собирала их заранее в песках или вдоль оазисов, где оказывалась вместе с пастухами. Теперь каждые триста шестьдесят пять закатов она будет добавляла по одному, чтобы выказать уважение Эрешкигаль и склонить ее к благосклонности не прикасаться своим крылом.
– Аппа, как думаешь, смогу я отыскать красное перо? Вот бы получить такое! Для алтаря!
–Ты такая же дурёха, как женщина, что тебя породила. Моли богов Эблы, Ил, чтобы этого никогда не случилось!
– Нет… Но я…
– Красное перо – предвестник смерти. И не чьей-то одной, а всех…
– Эрешкигаль к нам милостива, аппа. Я гимн ее учила вместе с Раманом! Запомнила пять строк.
– Пять! – усмехнулся старик. Он отвлекся и побрел по редким островкам сухой травы. Туда, где в ночи истошно блеял козленок. – Гимн великой царицы читается пять полных закатов. Без остановок. Нельзя ни есть, ни пить, не перестать читать. Никто не выдерживает. Никто наизусть его не знает, кроме ученика Ияри. Кроме того уродца.
Пастух увидел застрявшего в расщелине серого козленка. Его задняя нога была вывихнута после неудачной попытки освободиться.
– Ему нужно помочь! – рванула Ил к козленку, – аппа, спаси его! Ему больно!
– Оставь. Этому дохляку не выжить, – быстро осмотрел вывихнутую ногу блеющего козленка Рул, освобождая из расщелины.
– Я… я… понесу его! Я видела, что лекари связывают кости между палок и заливают глиной!
– Девочка, ты сегодня ела козлятину. Ты не должна жалеть свою еду.
– Но он живой! – не слушала Ил старика.
Козленок жалобно блеял и хромал. Он пытался спастись от Ил, убегая на подкашивающихся ногах, не привыкший к человеческим рукам и ласке, но каждый раз падал пока не обессилил у серого валуна, уставившись на Ил огромными пересохшими глазницами.