– Кокон у тебя как раз-то вышел лучше всяких похвал. Но пока не видно бабочки.
– Учитель! – опустил Раман на стол вою находку не в силах дождаться окончания философских речей, – я нашел это в тайной нише! В подземелье! Вот видите? Золото и лазурь – зачем они здесь?
Ияри вытянул руку к табличке, когда на стол с плеча Рамана спрыгнул белый скорпион и агрессивно выставил жало.
– Он везде идет за этой табличкой, – подставил Раман ладошку, и скорпион взобрался по ней, – не бойтесь, он не опасен.
– Я в этом не уверен, – не стал прикасаться к камню Ияри, прочитав текст склонившись над глиной.
Ияри обошел стол трижды и прочитал запись десять раз.
«В день и ночь, когда исчезли солнце и луна, явилось знание в мир людей. Знание то было рождено отдельно от души и тела, и соединившись вместе, знание окажется силой, что окутает тьму тьмой, а свет светом, сменив их вновь.»
– Знание, рожденное отдельно от души и тела, – повторял Ияри строки. – Окутает тьму тьмой, а свет светом.
– Что это за послание? Это царская табличка? Она была спрятана в нише с переписью богатств.
– Я никогда не слышал подобного изречения, – опустился Ияри на лавку, – но что-то грядет, Раман. Я чувствую дыхание холода.
– В Эбле не бывает холодно, учитель. Привести к вам лекаря?
– Не нужно. Я стар, а не болен.
– Табличка, учитель, вы покажите ее зеркальным жрицам?
Раман не сказал вроде бы ничего особенного и жрицы были первыми, о ком он подумал. Кто еще сможет сделать перевод, если не женщины, умеющие слышать воду и ветер? Но как только он вспомнил о них, Ияри схватился за сердце и совсем поник.
– Я за лекарем!
– Стой! – велел ему Ияри, – ты должен меня выслушать, мой ученик. Не уходи…
– Я выслушаю, учитель, но вам нужно отдохнуть.
– Впереди вся вечность на отдых, – схватил Ияри за руку ученика, – садись и слушай. Узнай о жрицах то, о чем никто не ведает. Я не унесу в могилу свое знание и… свой грех.
Раман скинул с голову коричневый капюшон и сел на лавку напротив Ияри. Между ними продолжала лежать глиняная табличка, поверх которой свернулся клубком белый скорпион.
– Тебе известно, кто такие Лилис и Лилус? – произнес Ияри запретные имена.
– Тише! – затряслись руки Рамана, – а вдруг здесь Пустоликие!
– Уж нечего бояться. Пустоликие – тени моих собственных грехов, Раман.
– Жрицы, – ответил Раман, привыкший быть всю свою жизнь учеником и давать ответы на поставленные перед ним вопросы, – великие жрицы были вашими ученицами. Они из знати. Их великий род правил славным аккадским царством, что стояло не этих землях за тысячи лет до Эблы.