– Да какой, – махнул рукой мужчина. – Вежливый, тихий, всегда со всеми здоровается.
Ощупывая пятку отца, Евгений вопросительно поднял брови.
– Да? А я сейчас видел, как он на мостике рисовал.
– Ромка? Не может быть. Это друг его, может, или одноклассник.
Ползин пожал плечами и поднялся на ноги.
– Руку покажи.
– Там царапина, нечего смотреть, – в подтверждение отец сжал и разжал пальцы руки.
Евгений вздохнул. Стены кабинета давили на него.
– Так, я завтра ещё зайду. Если лучше не станет – повезу тебя в травму. До кухни дойдёшь сам?
– Дойду, что уж я… – отец, опираясь на стену, встал и, припадая на одну ногу, довольно бодро направился к выходу из кабинета.
– Тогда я пошёл, – сообщил спине отца Евгений. Та, впрочем, не удостоила его ответом.
***
В тёмной комнате одиноко горел монитор. Эльбрусами возвышались брошенные прямо на ковёр кучи одежды. Из наушников доносились приглушённые биты.
Кристина бездумно блуждала по перекрёстным ссылкам Википедии, на разложенном диване тихо сопела Вероника.
Под дверью загорелась полоска света, на которой Кристина задержала взгляд.
«Странно, обычно по ночам брожу только я».
Заворочалась и завсхлипывала Вероника. Кристина сделала музыку в наушниках чуть тише – не хватало ещё разбудить.
«Чарльз Миллз Мэ́нсон (фамилия при рождении – Мэ́ддокс) – преступник, создатель и руководитель общины, которая называла себя «семьёй»…
Зазвучал приглушённый гул голосов. Кристина снова замерла и увернула громкость на минимум.
«Может, послышалось?»
Нет, на кухне определённо разговаривали. Кристина вынула из ушей наушники и, стараясь вести себя как можно тише, подошла к двери.
– Ты не будешь его оставлять, – голос отца звучит так, как будто он говорит эту фразу уже не в первый раз. – Хватит. Хватит друг друга мучить.
– Я хочу! Это мой последний шанс, как ты не понимаешь? – мать старается говорить тише, но у неё это плохо получается.
– Какой последний шанс? Мы друг на друга гавкаем круглые сутки. И Кристина, что подумает?
– Что мы отослать её хотим, – хрипло проговорила мать.
Наступила долгая тишина, прерываемая тихими женскими всхлипами.
– Но… было ведь что-то хорошее? Когда Кристина родилась. И когда мы переехали только.
Снова тишина. Кристина боялась пошевелиться.
Тяжёлый вздох отца.
– Как она отреагирует?
Очередь матери вздыхать.