– Я тоже тебя люблю, котеночек, – отвечает мне муж, еще им не ставший. – Сильно же ты головой стукнулась, душа моя… – продолжает он по-русски.
С трудом сдерживаюсь, чтобы не ответить. Я не знаю, прежний ли это Витька или же он тоже проснулся здесь, как и я. Если сочтет сошедшей с ума, то неизвестно, как поступит. Запрет где-нибудь и будет кормить из жалости, а я так не хочу! В настоящее время формально он глава бункера, значит, все системы подчинены ему…
– Стяни с меня штаны, пожалуйста, – прошу я его, не понимая, что мне делать дальше.
Зато мой будущий муж знает. Легко сняв с меня джинсы, он улыбается и так знакомо гладит, что я опять чувствую подкатывающую истерику. Я категорически не хочу проходить все это заново! Не хочу! Но меня точно никто не спрашивает. Поэтому придется просто делать все, что он скажет, пока не смогу понять, что вообще происходит и почему я не в своем доме, а в бункере? Неужели мне все это снится? Но медицина же в голове осталась!
– Я приготовлю поесть, – говорит Витька. – Потом будем с твоей головой разбираться.
– Главное, не отрежь, – хихикаю я, не сдержавшись, и получаю в ответ ледяной взгляд.
Удивленный Витька уходит. Я сначала проверяю то, что могу проверить, понимая, что дело не в сотрясении, которого нет. Точнее, оно есть. Но вопрос в том, что подобное нарушение координации не соответствует силе удара. Ведь я должна была оставить там полчерепа, а по факту у меня царапина. По крайней мере, на ощупь… И в этот момент меня, наконец, накрывает.
Я горько рыдаю, ощущая пустоту в душе и не понимая, снится ли мне это или война происходит на самом деле? Как узнать правду – мы крысы в лабиринте или нет? Не насторожится ли Витька? Я же люблю его… А он?
За рыданиями не замечаю вернувшегося возлюбленного. Витька бросается ко мне, оставив тележку с едой сиротливо стоять у входа в отсек. Он обнимает меня и утешает так, как умеет только он, но все равно не может остановить мои рыдания. В моей голове произошедшее воспринимается, как катастрофа всей жизни, поэтому я содрогаюсь в плаче. Странно, но парень не теряется, а берет меня на руки и покачивает, что-то напевая. Колыбельная кажется мне до боли знакомой, и я практически вою.
– Ну что ты, маленькая, – по-русски уговаривает меня Витька. – Не плачь, мы все решим, все будет хорошо. Сейчас покушаем и все-все решим.