— Нельзя. А вдруг. Мы же не знаем, что получится.
А потом в чью-то мудрую голову пришла мысль (кажется, это был то
ли троюродный дедушка, то ли четвероюродный дядя. Наглый такой. Ну
а что? Он же с тремя сыновьями и ещё четверо внуков с ним). Мол,
можно попробовать… под присмотром. Они, типа, все крутые колдуны, и
если что — откачают. И чего они на меня все обижаются? Я этого
гения сразу честно предупредил:
— За такие предложения морду бьют.
На что этот тип разразился тирадой по поводу охамевшей в конец
молодёжи. Отсутствия уважения к старшим и прочая. В конце же
добавил:
— Ты знай своё место, малец. Если прикажу, как миленький снимешь
штаны и полезешь на бабу, — и заржал.
Я, конечно, старших уважаю. Так что на это только зубами
скрипнул. И всё бы закончилось благополучно, если бы родственничек
не продолжил:
— Вон, например, посмотри какая красавица, — и ткнул пальцем в
Тому. — А что? — пожимает плечами: — Она не кровная родственница
же, так что пользуй на здоровье.
Тома начала краснеть прямо на глазах, губы задрожали. Ну, это я
только краем глаза заметил…
И нечего на меня обижаться, я ему только нос сломал, а зубы —
это уже батя выбил… Потом он просто вырубился. И на этом бы всё
закончилось. Но остальные родственнички, это которые сыновья и
внуки, решили, что мы не правы, нельзя так себя вести. Вот и
кинулись учить нас уму-разуму. Ага… А ведь я предупреждал.
Как же потом бабка на нас с отцом орала. Чуть не оглохли:
— Вы что творите, ироды! Я же на этих, — сплюнула в сторону
притихшей и перебинтованной родни, — кучу нужных в хозяйстве зелий
извела. А они денег стоят! Кто платить будет? Я вас спрашиваю!
Мы с батей только переглянулись и горестно вздохнули. Сказать
нам на это было нечего. Сидим вот, сверкаем друг на друга
фингалами. Я под правым глазом, батя под левым. Он, кстати,
попытался мне повреждённым органом подмигнуть. Да только
поморщился. Ждёт, наверное, когда все рассосутся, и я смогу его
спокойно подлечить. Я, между прочим, принципиально отказался
тратить силы на гостей. Мол, вдруг буянить начнут, а я уставший. И
плевать на их уверения, что они мягкие и пушистые. Это они просто
битые…
Но тут Тома внесла рационализаторское предложение, с явным
злорадством в голосе:
— А разве платить должна не проигравшая сторона?
Бабка замерла на месте, внимательно посмотрела на потерпевших, в
глазах блеснул алчный огонёк: